Кара Колтер - Дом моего сердца
Следующие двадцать четыре часа он отчаянно старался быть таким, как раньше: холодным, спокойным, профессиональным, знаменитым тем, что способен контролировать свои чувства в самых невероятных ситуациях.
Ему это почти удалось.
Было нелегко удерживать барьеры между ними. Шошана не пользовалась кухней в одно время с ним и отказывалась есть то, что он ей оставлял. Он не знал, пыталась ли она причинять ему боль, стирая под душем на улице свое белье и вешая во дворе на веревку, но его это мучило, особенно когда она умудрилась превратить свой лифчик из белоснежного в грязно-розовый.
Разумеется, Роунэн мог бы показать ей, как стирать. Но зачем? Это умение было совсем ни к чему в ее жизни.
Когда он увидел, что она сидит в одиночестве за обеденным столом и задумчиво передвигает шахматные фигуры, то не позволил себе поддаться неожиданно возникшему желанию научить ее играть в шахматы.
Это бы привело к появлению других желаний.
Он не поддался ни одному из искушений, призвав на помощь всю свою солдатскую дисциплину, чтобы делать то, что нужно, вместо того, что хочется.
На заливе высоко вздымались волны. Принцесса Шошана, надев футболку, чтобы защитить обгоревшую спину, бежала туда, смеясь от возбуждения и предвкушаемого удовольствия. Под мышкой у нее была зажата старая доска для серфинга.
– Послушайте, – крикнул Роунэн, стоя на крыльце коттеджа, – вы еще недостаточно хорошо плаваете для таких волн.
Она обернулась и, если он не ошибся, показала ему язык, а потом припустилась бежать еще быстрее, вздымая клубы песка босыми ногами.
Тяжело вздохнув, Роунэн устремился следом за ней.
Глава седьмая
Шошана нашла волны удивительно красивыми. Они вздымались на четырехфутовую высоту, начинали там закручиваться, а потом обрушивались на берег, яростно взрываясь пеной.
Едва ее нога коснулась покрытой пеной отмели, как рука Роунэна с силой опустилась на ее плечо.
– Что? – резко спросила она.
– Вы недостаточно хорошо плаваете для таких волн.
– Вы ничего не понимаете! Утверждали, что на этом заливе никогда не бывает волн, и ошиблись!
– Я не ошибся. И не позволю вам идти в воду одной.
Его лицо было свирепым. С таким воином не поспоришь.
Но Шошана считала оставшиеся дни и часы. Она знала, что время свободы для нее почти закончилось. Завтра они уедут отсюда. А еще она знала, что сама в ответе за собственную жизнь и собственные решения.
Она резко вздернула подбородок.
– Я всю жизнь мечтала об этом и сделаю это.
Казалось, на Роунэна не произвели никакого впечатления ни ее обретенная решительность и уверенность в своих силах, ни мечта всей ее жизни. Он сложил руки на груди и расставил ноги, готовый, если понадобится, перекинуть ее через плечо.
Как было бы прекрасно, если бы он понес ее, отбивающуюся и кричащую, в коттедж!
– Я мечтала об этом всю свою жизнь, и сегодня появились волны. Разве это не подарок богов?
– Нет.
– Роунэн, всю мою жизнь решения за меня принимали другие. И я не протестовала. Но больше я этого не позволю. Даже вам.
Что-то в его душе дрогнуло. Она видела по его лицу, что он борется с собой.
– Роунэн, дело не в том, что я просто хочу покататься на волнах. Я должна. Я должна понять, что чувствует человек, обуздывая такую силу. Мне кажется, что если я это смогу, смогу подчинить стихию, то я буду способна распоряжаться своей судьбой.
Она вдруг поняла, что еще никогда не произносила более правдивых слов, поняла, что допустила решающую ошибку в ту ночь, когда подумала, будто он владеет ключом к секретам ее души.
Когда началось это приключение, она, помнится, сказала, что не знает, как найти то, что ищет, потому что не знает, где искать.
И вдруг она поняла, где искать.
Все ответы, которые она когда-то искала, были здесь. В ее душе. И часть их была связана с этими волнами, с тем, чтобы понять, на что она способна, и признать свою тягу к приключениям, а не отрицать ее. Она не могла просить ни Роунэна, ни мать, ни отца или Махейла взять на себя ответственность за ее жизнь. Она была в ответе за нее сама. Ключ к ее секретам был не у них, а у нее самой.
Видимо, эти мысли отразились на ее лице, потому что Роунэн пытливо посмотрел на нее, кивнул и на его лице появилось выражение, которое было ей не менее, а может быть, и более дорого, чем удовольствие прокатиться на волнах.
Она завоевала восхищение Роунэна. Он долго и упорно смотрел на нее и остался доволен тем, что увидел.
Шошана повернулась, вошла в море и засмеялась, когда волна окатила ее пенной соленой водой.
Потом, зайдя в воду по колени, она осторожно положила доску перед собой и легла на нее животом. Доска была скользкой и вырывалась из-под нее, как живое существо. Волна захлестнула Шошану, а она устремилась за доской.
Промокшая, но совершенно счастливая, она повторила свою попытку. И потом еще раз. Она не могла удержаться на доске даже лежа.
У Шошаны заныли руки и спина, и она поняла, что это занятие гораздо тяжелее, чем выглядело на телеэкране. Но в каком-то смысле она была рада. Она и хотела, чтобы это было трудно. Ей хотелось подвергнуть испытанию свое мужество, решительность и упорство.
Когда ее смыло с доски в сотый раз, Роунэн подошел, поднял ее с песка и поймал доску, которую уносило в море. Шошана выдернула доску из его рук.
Он вздохнул.
– Позвольте мне дать вам несколько советов, прежде чем вы займетесь этим снова. Первое: не боритесь с этой волной, а действуйте заодно с ней, поймите ее, станьте ее частью. Дайте-ка мне доску. Ваше счастье, – сказал он, – что это длинная доска, а не короткая. Но за ней надо все время следить. Она становится невероятно твердой в воде и, поверьте, может больно ударить.
Роунэн бросил доску на песок.
– Ладно, давайте. Ложитесь на нее животом.
Когда Шошана легла на доску, он объяснил ей, какое положение занять, как держать подбородок, как правильно распределить свой вес на доске, как определять подходящую волну для серфинга. И он не сомневался в том, что у нее все получится.
– Попробуйте сначала здесь, на песке, запрыгивать на доску.
Она сделала это раз десять под его пристальным критическим взглядом.
– Хорошо, – наконец сказал он, снимая свою рубашку и бросая ее на песок. – Теперь пошли в воду.
Они зашли на глубину, где вода была ему по пояс, а ей по грудь.
Он придержал доску, пока Шошана не забралась на нее.
– Даже не пытайтесь вставать на ноги первые несколько раз, просто старайтесь привыкнуть к тому, как доска скользит.
– Скользит? Как по снегу?
– Именно скользит, – сказал Роунэн и улыбнулся, вспомнив о ее мечте. – А вот и волна! Гребите руками, не слишком быстро.
