Элиса Хэнри - Растопив лед недоверия...
Мария устало вздохнула.
– Джозеф не диктатор, Томми. Он всего лишь шериф и хорошо выполняет свою работу. Все ждут, что и Лайтнеры признают это.
– Он может обвести вокруг пальца кого угодно. Но мы-то знаем о нем всю правду.
– О чем ты говоришь, Томми? Кого он обводит вокруг пальца? Может быть, он лжет, когда помогает людям, нуждающимся в помощи? Или когда соблюдает закон, даже если этот закон и не нравится Рикки? – горячо воскликнула она.
– Ладно, но вскоре ты его узнаешь еще лучше, – заметил Томми, отпивая из своего стакана что-то совсем непохожее на легкий пунш.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он взглянул на нее, его голубые глаза были налиты кровью, но Томми улыбался.
– Увидишь, Мария. А потом поймешь, как была не права, не слушая моих предупреждений. Или ты с нами, или против нас. Не забывай, ведь ты тоже из Лайтнеров.
Мария смотрела ему вслед. Что же такое они планируют?
Внезапно ей захотелось уйти. Она встала, поискала глазами Джозефа и увидела, что он стоит в окружении членов комиссии.
Почувствовав ее взгляд, он понял, что она собирается уходить. Джозеф также заметил, как разозленный Томми Лайтнер движется в противоположном от нее направлении.
Он догнал Марию как раз в тот момент, когда в двери зала вошли двое полицейских. Они остановились и оглядели комнату в поисках шерифа.
– Шериф, – к нему подошел репортер «Горн Голд-Спрингс» – единственной городской газеты. – Вам нужно посмотреть на это.
– Что случилось? – спросила Мария. На сердце у нее зародилось нехорошее предчувствие.
– Пока не знаю, – ответил Джозеф и нахмурился. – Давай я найду кого-нибудь, кто отвезет тебя.
– Не беспокойся, – ответила она спокойно. – Лучше выясни, в чем дело. Я и сама доеду до дома.
– Ладно. Мне жаль, Мария.
Как только Джозеф скрылся за дверью, к Марии подошел один из членов комиссии.
– В чем дело? – спросила его Мария тихо, почти шепотом.
– Кто-то забрался в офис шерифа, – сообщил он, поджав губы. – Но это еще не все. Вот взгляни. Этими листовками засыпан весь город.
И он протянул Марии листок с фотографией женщины.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Воскресное утро выдалось на редкость ясным и холодным. Уже весь город знал о том, что случилось в офисе шерифа.
Мария говорила по телефону с несколькими знакомыми и с матерью. Зная, что она работает у шерифа, они предполагали узнать все подробности.
Звонка Джозефа она прождала почти до часу ночи. Так и заснула на софе, сжимая в руках телефонную трубку.
Проснулась она от стука в дверь. Шея затекла от неудобной позы. На телефоне мигал огонек: села батарейка. Мария быстро поднялась, запахнула полы халата и поспешила к двери.
– Я пытался дозвониться к тебе, но телефон не отвечал, – объяснил Джозеф, стоя в дверях. Его фигуру заливал солнечный свет. Лицо было усталым, под глазами обозначились темные круги, видно было, что он не спал всю ночь. – Я беспокоился…
– Ты выглядишь так, будто тебе необходима чашка кофе, – ответила она, заметив на нем все еще вчерашний костюм и галстук.
Он улыбнулся, но глаза оставались тусклыми.
– Думаю, не только чашки, но и кофейника мне будет мало.
Мария распахнула дверь.
– Самое время позавтракать. Я приготовлю что-нибудь, если хочешь.
– С удовольствием.
Мария попыталась решить, надо ли подняться наверх и переодеться. Но, взглянув на его осунувшееся лицо, сочла прежде всего заняться завтраком.
– Расскажи, что случилось? – спросила она, доставая большой кофейник.
– Кто-то забрался в офис, поломал большую часть мебели, а затем залил все краской. На стенах были надписи… В общем, все выглядело так, словно меня хотели выставить некомпетентным.
– Кто? – спросила она, насыпая кофе.
Он зевнул и пожал плечами.
– Я уже сталкивался с подобным и раньше. Если уж шериф не может позаботиться о сохранности своего офиса, то как можно доверять ему безопасность граждан?
– Уверена, что никто не станет так думать, – сказала она, доставая из холодильника хлеб и яйца. – У тебя есть подозрения, кто это сделал?
– А у тебя? Ты не заметила ничего необычного? – спросил он в ответ.
Мысли Марии тут же завертелись вокруг танцев.
Томми Лайтнера не было там, когда они пришли. Он появился позже. И знал, что вскоре произойдет что-то неприятное для шерифа. Может быть, это он виноват?
– Я ничего не могу припомнить, – солгала она, гадая, правильно ли ее предположение. Она не могла заставить себя рассказать Джозефу, кого подозревает. Какое у нее право обвинять Томми? Прежде надо полностью убедиться в том, что это дело его рук.
Джозеф посмотрел ей в лицо, когда она ставила перед ним чашку кофе. Если бы Мария была спокойна, он почувствовал бы себя легче. Но Мария Лайтнер не умела лгать.
– Я заметил, что Томми не было, когда мы пришли на танцы. – Джозеф попытался облегчить ей признание.
– Это еще не делает его преступником, – сухо заметила она.
– Конечно, нет, – согласился он. – Но это делает его подозреваемым. Он и его семья довольно ясно показали свое отношение ко мне.
Мария разбила яйца на сковородку. Она была согласна с выводами Джозефа, но отказывалась верить, что Томми мог зайти так далеко.
– О чем он говорил с тобой вчера вечером? – спросил Джозеф. – Ваш разговор велся на повышенных тонах.
Мария опустила кусочки хлеба в тостер.
– Ты спрашиваешь меня об этом как шериф, ведущий официальное расследование? Или как Джозеф Робертс, мой друг?
– Я и то, и другое, – ответил Джозеф. – И не представляю, как могу быть кем-то одним.
– Тогда не знаю, могу ли ответить на твой вопрос.
– То есть ты хочешь сказать мне, что после того, как столько трудилась над созданием офиса, ты сможешь спокойно позволить Томми Лайтнеру врываться туда и устраивать погром?
Она подняла глаза. Взгляд Джозефа горел злым огнем.
– Я только хочу сказать, что не знаю, сделал ли это Томми или кто-то еще. Меня там не было. И ты тоже там не был.
– Не был, – согласился он. – Потому что все это время провел с тобой.
Мария медленно поднялась. Лицо ее побледнело.
– Я пойду наверх и переоденусь. А ты можешь убираться, как только доешь.
– Мария, я…
За ней громко хлопнула дверь кухни. Джозеф закрыл лицо руками, зная, что ему нужно выспаться. Он понимал, что его слова были несправедливыми и отвратительными. Конечно, он не верил, что Мария отвлекала его, пока Томми Лайтнер крушил офис.
Он просто уставший, вымотанный глупец. Он потерял сейчас больше, чем работу. Голд-Спрингс не был еще одной ступенькой в его карьере. Просто он хотел здесь жить, иметь семью и хотел, чтобы люди уважали его.
