Джоан Пикарт - Поездка в Техас
Винди сделал большой круг, показывая ей обещанную ветряную мельницу, огороженные загоны, где содержались наиболее ценные породы быков, огромную территорию, поросшую москитовыми кустарниками, позволяющими земле восстановить силы после скота. Наконец, они вернулись к амбару, и Трейси улыбнулась своему провожатому.
— Спасибо тебе, Винди, — сказала она, целуя его в щеку. — Огромное спасибо.
— Не за что, дорогая. И не ищи средства от своей болезни сердца, потому что его еще не изобрели.
— Моего… но вы сказали…
— У вас с Мэтью Рамсеем одинаковые проблемы. Нам, наверно, следует посадить вас обоих на карантин.
— Ой, ради Бога, Винди, — засмеялась Трейси. — Пока.
Трейси поспешила в свою комнату, схватила блокнот и ручку. Пятнадцать минут спустя все такой же девственный лист бумаги лежал перед ней. Было невозможно описать словами все, что она увидела и почувствовала во время поездки с Винди. Как словами описать, как передать ту ауру спокойствия и умиротворения, которой она была совершенно лишена в пыльном и шумном Детройте? Какие слова передадут те эпитеты, которыми она бы наградила «Рокочущее «Р»»? «Красивое», «хорошенькое», «прелестное» были слишком слабыми словами, слишком легковесными, чтобы передать увиденное.
Жестом отчаяния Трейси бросила блокнот и ручку на кровать и направилась в кухню, где она увидела Элси, пекущую пирог.
— Хочешь облизать миску? — спросила Элси, когда Трейси уселась за стол.
— Ой, как здорово! — воскликнула Трейси. — Я не делала этого с тех пор, как была маленькой девочкой.
— Тогда угощайся. Высунь язык и лижи здесь. Видишь этот маленький стаканчик крема? Это для Мэтью. Когда он был маленьким, он, бывало, садился у стола и вылизывал миски до блеска. Когда он пошел в школу, то сказал, что трудно просто так отказаться от этого занятия. Он смотрел на меня своими большими голубыми глазами и говорил, что ему еще, наверно, рано идти в первый класс. И я стала прятать для него остатки крема. И делаю это уже почти 30 лет. Когда Мэтт видит пирог или торт на десерт, он всегда ищет чашечку с кремом.
— Это прекрасно, — сказала Трейси, вынимая палец изо рта. — Вы очень любите его, правда?
— Как своего собственного сына. Да, я люблю Мэтта, но ведь и ты его любишь, дочка.
Трейси нахмурилась.
— Вы что, договорились с Винди сегодня? Миска чистая, спасибо. И до свидания.
— От своего сердца не убежишь, девочка, — бросила ей вслед Элси, когда Трейси выходила через заднюю дверь. — Даже не старайся.
Она совсем не любила Мэтта Рамсея, думала Трейси, решительно направляясь к бассейну. Абсолютно не влюблена! Конечно, ей было очень трудно удерживать его на расстоянии, и, когда он дотрагивался до нее, она превращалась в кисель. Ну и что же? Это не значило, что она была влюблена в него. Конечно, не влюблена. Разве не влюблена? С разной интонацией, на разные лады повторяла Трейси.
«Боже, помоги мне!» — молила она шепотом. Она сняла туфли, закатала джинсы до колен, потом села на край бассейна. «Черт побери! — выругалась она. — Я опять забыла свою шляпу».
Она быстро надела туфли и поплелась назад к дому. На пути она встретила Элси, выходящую с веранды с корзиной в руке.
— Хочешь, пойдем со мной на огород и нарвем свежих овощей к обеду? — спросила Элси.
— Конечно, — ответила Трейси, и хорошее настроение сразу вернулось к ней. — Я раньше никогда этим не занималась.
— Тогда надень шляпу, дорогая.
— Конечно. Знаю.
— Да, да, я понимаю, что ты это уже должна знать.
Огород был огромный, с ровными рядами грядок. Нигде не было видно ни одной сорной травинки.
— Что делать? — спросила Трейси, потирая руки.
— Я готовлю овощной салат, поэтому мне нужно много разных овощей.
— Хорошо, но как я узнаю, что есть что и созрели они или нет?
— Вот как? — нахмурилась Элси.
— Ну, понимаете, если я вытяну морковку, а она окажется маленькая, могу я снова ткнуть ее в землю, чтобы она дозрела?
— Боже мой, — рассмеялась Элси. — Неужели ты никогда не работала на огороде?
— Нет. Все мои овощи выстроены и выложены ровными рядами в овощном отделе супермаркета.
— Как тебя обидела жизнь, дорогая. Ну, да ладно. Это морковка. Если вершок размером в мою ладонь, можешь вытащить ее.
— Понятно. Я буду очень аккуратно мерить. Не волнуйся, Элси. Я быстро разберусь в вершках морковки.
Трейси прекрасно провела время, наполняя корзинку разными свежими овощами, и Элси довольно серьезно объявила ей, что у Трейси природный дар находить самые лучшие экземпляры из тех, что может предложить огород. Трейси была очень довольна собой и вызвалась почистить овощи и приготовить салат.
— Конечно же, — сразу согласилась Элси, внося корзину с овощами на кухню. — Давай перекусим, и ты можешь начать.
Рецепт этого салата, думала Трейси, стоя под душем, будет прекрасным подарком журналу для гурманов. Это будет великолепный салат и произведет фурор, когда Элси подаст его на стол. Она вела себя глупо, но, с другой стороны, было удивительно превратить дары огорода в изумительное творение кулинарии. Но накормить отходами овощей свиней Трейси категорически отказалась.
Одетая в белые брюки и голубую шелковую блузку, Трейси присоединилась к Кендалу в гостиной. Несколько минут спустя сердце ее забилось, как сумасшедшее, когда в комнату вошел длинноногий улыбающийся Мэтт. Он поздоровался, потом сделал им напитки, а Трейси наблюдала за каждым движением его мускулистого тела.
Мэтт улыбнулся ей, когда передавал бокал с белым вином. На нем были темные брюки и зеленая рубашка с длинными рукавами и перламутровыми застежками. Он сел на свое обычное место и вытянул ноги, и когда он поставил свой напиток на край стола, Трейси заметила что-то белое, обернутое вокруг кисти его правой руки.
— Мэтт, у тебя забинтована рука? — спросила она.
— Я поцарапал ее о колючую проволоку.
— Винди, должно быть, был в ударе. Ему страшно нравится оказывать первую помощь, — сказал Кендал. — Он тогда достает свой чемоданчик и лечит всех подряд.
— Я знаю, — засмеялся Мэтт. — Но я забинтовал руку после того, как принял душ, так что Винди тут ни при чем.
— Бог мой, — сказала Трейси. — Я видела в редакции, как мужчины уходили с работы домой после пореза руки бумагой. Насколько серьезна твоя рана?
— Кодекс ковбоя гласит, что, если не умрешь до утра, значит, рана совсем не опасна, — засмеялся он.
— Воистину, это так, — серьезно добавил Кендал.
— Он же болен, серьезно болен, — пробормотала Трейси, но Кендал услышал ее и восхищенно присвистнул.
