Кэролайн Барт - Любовь непостижима
Он вернулся к конюшне, матерясь про себя, и она кивнула, как бы приветствуя этот мысленный поток бранных слов.
— Можете повторить все это вслух.
— Они ведут себя так, будто уже переспали. Так да или нет? — Грегори кипятился не на шутку.
Она не стала выдавать их.
— Не знаю, но теперь их ничто не остановит. — Она повернулась к лошади и проверила подпругу.
— А куда собирались вы с Шоколадкой?
— До конца долины. Ей нужно размяться, а мне посмотреть, в каком состоянии изгородь.
— Именно сейчас? Чертовски любезный прием, и это после того, как я целую неделю не мозолил никому глаза. В том числе и тебе, Эллис.
Он и не думал, что так соскучился по ней, и не хотел признаваться в этом себе. Планы его реализованы не были, хотя автоответчик и передал ему о звонке стюардессы: «У тебя или у меня?» Но он почему-то больше не позвонил ей.
Занимаясь делами, он неотступно думал о внучке Патрика. А сейчас она показалась ему несчастливой. Или недостаточно счастливой.
— Если голоден, в холодильнике есть цыпленок и картофельный салат. Ты привез Сайруса?
— Да. — Обрадовавшись Эллис, он забыл его выпустить. — В какое стойло можно поставить?
— Выбирай любое. — Она поспешно вывела Шоколадку из конюшни и прыгнула в седло.
— Подожди минутку, хотя бы поприветствуй Сайруса, — попытался Грегори задержать ее. — Могла бы и меня обнять и даже поцеловать.
— Познакомлюсь с ним, когда вернусь.
— Прекрасно. Ты права, Эллис: никогда не делай одолжения наемному ковбою и его лошади, — сухо бросил он, сжав губы, повернулся к ней спиной и пошел к прицепу.
Эллис заменяла прогнивший столб изгороди новым, когда тихо заржала Шоколадка. Заржала радостно. Она обернулась и увидела Грегори верхом на Вихре.
У Эллис перехватило дыхание: она еще не видела Грегори верхом. И на лошади он был столь же неотразим, как и в самый первый раз, когда возник перед ней в светящемся облаке пыли. Он скакал, как типичный наездник гор, как человек в естественной своей стихии.
Господи, если существовал ковбой-принц с западного ранчо, так это был он. В седле он держался не хуже нее — уверенно и непринужденно. Бедра его бугрились мышцами.
При виде него Эллис чуть не уронила новый столб, который пыталась установить. Когда он натянул поводья рядом с ней, она с трудом вымолвила:
— Грегори? Что ты здесь делаешь?
— Ищу себе работу. Я подумал, что Вихрь найдет тебя. Мы доверились нашим инстинктам, и вот мы здесь. — Он гладил гриву жеребца, пропуская каштановые пряди между пальцами. — Окрестности здесь просто сказочные, хотя и уединенные.
Но смотрел он на нее, а не на окружающие красоты природы. Господи, откуда же он узнал, что ей сейчас так одиноко?
— Сказочная панорама составляет хорошую компанию нам с Шоколадкой. Да и собаки здесь. — Она посвистела Бобу и Джиму, приказывая им вернуться оттуда, куда увлекли их запахи.
— Лучше, чем со мной?
Устав держать столб, она позволила ему соскользнуть в приготовленную яму.
— Я привыкла работать одна.
— Ты не ответила на вопрос, Эллис. — Он закрепил поводья, спешился и отпустил Вихря к Шоколадке. — Лучше, чем со мной?
— Грегори, ты же знаешь, я была против, когда дед пригласил тебя на ранчо.
— Давай кое-что проясним. Если я тебе действительно неинтересен, ты мне тоже неинтересна. И наоборот. В любом случае я выживу.
— Тебе бы жилось гораздо лучше в городе за столом дежурного. Если бы ты согласился на это место, дед никогда не удрал бы с Нелли и не бросил бы меня здесь одну. Они улизнули, зная, что ты приедешь.
— Черт побери, Эллис, я же не виноват, что мне нужна работа и что я принял это предложение. Неужели ты совсем не рада единственному человеческому существу в радиусе двадцати миль?
Слишком рада, подумала она. Ник разбил мое сердце и сломал мою гордость. Ты сделаешь то же самое, если я не поберегусь.
— Дед нанял тебя на работу. Если приехал сюда работать, то приступай. Убери старые столбы.
— Я и сам вижу, что надо делать, так что нечего мне указывать. — И он извлек из заднего кармана рабочие рукавицы Патрика. — Мне придется вкалывать сверхурочно?
— Нет.
— Чудесно. Опять же… — Он замолчал, натягивая перчатки. — А если я сам поработаю сверхурочно, чтобы заработать немного уважения и восхищения?
— Хорошо сделанная работа, как учил меня дед, сама по себе вызывает уважение.
— Тогда я поработаю сверхурочно, чтобы преодолеть твое сопротивление естественному взаимному влечению, — пробормотал он. — Нельзя же пренебрегать им.
— Говори только о себе. Десять лет назад я научилась не доверять сладкоречию ковбоя.
— Десять лет! Слишком долго твое тело жило без того, что может дать ему мужчина, — заметил он, поднимая лопату. — Держи столб прямо, пока я закопаю яму.
Ее слова напомнили ему, что его собственное тело уже давно жило в одиночестве. Но недостаточно давно, чтобы, переспав с Эллис, забыть о своем отвращении к длительным и серьезным отношениям.
— Я и одна прекрасно сплю, — отпарировала она, держа столб, пока он засыпал яму. — И я все такая же костлявая и некрасивая, как была. Ничего похожего на мужские сны. Скорее на кошмары.
Он утрамбовал землю рукояткой лопаты и каблуками.
— Разве внутренне ты не красива, Эллис? Не полна женской страсти и желания?
Возбужденная такими соблазнительными речами, Эллис отпустила наконец столб, подавляя внезапное желание поверить каждому его слову и принять грубоватое, но такое настойчивое ухаживание. Он мужчина ее тайной мечты, но дай она волю романтике, и Грегори заимеет над ней власть, которой она так боялась.
— Ответь мне, Эллис! — потребовал Грегори и схватил ее руку в рукавице.
— Отпусти!
Еще сильнее сжав руку, он притянул ее к себе, и она вынуждена была другой рукой упереться ему в грудь и поднять глаза. Позеленевшие еще сильнее, они красноречиво свидетельствовали, что она охвачена гневом или желанием, если не тем и другим вместе.
Да поможет мне Бог! Пусть это будет только одно желание! — взмолился он. Ему так хотелось вновь почувствовать ее губы, понять, что она скучала по нему всю неделю и теперь радуется его возвращению, хотя и не показывает этого.
— Нам было бы здорово вместе, если бы только ты пожелала, — прошептал он.
— Я… — Она смолкла, когда с запрокинутой головы свалилась шляпа и освобожденные пряди темных волос рассыпались под легким ветром, смешавшись с золотистыми волосами на его груди.
— Дай же нам шанс, Эллис.
Даже сквозь кожаную рабочую перчатку она чувствовала твердость его грудных мышц. Он все еще сжимал другую ее руку. Она бы не сказала, что ей больно, потому что вообще не чувствовала ее. Их тела соприкасались, его нога, переместившись, охватила ее ногу на уровне коленки.
