Элизабет Ренье - Всего один поцелуй
Онор вглядывалась в лица собравшихся. Широкоплечие мужчины с суровыми обветренными лицами с надеждой смотрели на нее и ждали, что она скажет. Почтенные отцы семейств и совсем мальчишки застыли в молчании.
– Почему вы обратились ко мне? – спросила девушка.
Мельник, первым изложивший свои жалобы, выступил вперед.
– Мисс, вы самая богатая землевладелица в округе, – сказал он. – Мы слышали, что вы против строительства этого канала. Вы, наверное, меня знаете, мисс. Моя семья живет по соседству с вами вот уже много лет. Ваш отец утонул, когда спасал моего племянника. Не в обиду вам будет сказано, все Мартиндейлы отличались упрямством. Но все они были борцами за правое дело, не важно где, на поле битвы или в парламенте. Конечно, мы предпочли бы, чтобы во главе нашей оппозиции встал мужчина, но если хотите нам помочь, то мы сделаем все, что вы скажете.
Мельник повернулся лицом к своим сподвижникам:
– Вы согласны со мной?
Над толпой пронесся гул, похожий на раскаты грома. Этот звук настолько испугал Онор, что она схватилась обеими руками за перила.
– А что я должна сделать? – оправившись от испуга, спросила девушка.
– Это решать вам, мисс, – ответил все тот же, мельник. – Вы много знаете. Не то, что мы. – Он оскалил в улыбке зубы. – И потом, в вас есть сила духа Мартиндейлов. Говорят, что вы славно отчитали инженера и выгнали его.
– Да, я против планов мистера Баннистера, – растерянно произнесла Онор. – Но я уверена, что он не хочет причинить вам зла. Тем, кто пострадает в результате строительства канала, обязательно будет выплачена компенсация.
– Тогда расскажите о ней поподробнее! – крикнул один из возчиков.
Онор сказала, чтобы собравшиеся обратились к ее управляющему, который поможет составить им письменные претензии. После того как бумаги будут подписаны, она проконсультируется со своим адвокатом и землевладельцами, тоже недовольными строительством канала.
– Так это значит, что драться мы за свои интересы не будем? – недовольно прокричал возчик. – Что-то не помню случаи, когда что-нибудь решали бумаги.
Фермер, стоявший рядом с ним посоветовал ему попридержать свой язык. Пастор, старавшийся перекричать толпу, умолял не проливать кровь.
Онор вновь подняла руку. На этот раз в и ее голосе прозвучали властные нотки.
– Если вы хотите, чтобы я вам помогла, делайте, что я сказала. Если нет, то вы свободны. И…
– Нет, мисс, – прервал ее мельник. – У всех жены и дети. Того, что мы сейчас зарабатываем, хватает лишь на еду и одежду. У нас на борьбу со строителями нет ни времени, ни средств. Только вы и можете нам помочь. И дело здесь не только в том, что у вас есть власть. Судя по тому, что вы приютили бедных детей, у вас еще и доброе сердце.
Его слова тронули Онор.
– Хорошо, – тихо произнесла она. – Я сделаю все, что в моих силах. Предлагаю вам выбрать старшего. Через два дня я сообщу ему, как лучше всего поступить.
Толпа одобрительно загудела. Девушка так расчувствовалась, что с трудом смогла сдержать неожиданно подступившие к глазам слезы. Приподняв подол длинного платья для верховой езды, она спустилась по ступенькам и, гордо подняв голову, направилась к дому.
Онор делала ночной обход, чтобы самой убедиться, что с ее детьми все в порядке. Она поднялась по ступенькам на сеновал, где они спали на набитых соломой матрацах. Поскольку ночь стояла теплая, накрыты они были всего лишь тонкими пледами. Лунный свет, проникающий сквозь узкие оконца хозяйственной постройки, давал возможность разглядеть спящих детей, поэтому зажигать лампу Онор не стала.
Она медленно шла вдоль ряда уютно посапывающих детей, нежно гладила по головкам тех, кто крепко спал, и тихо говорила с теми, кого еще не сморил сон. Дойдя до Сусанны, девушка опустилась на колени, осторожно взяла ребенка и, завернув ее в плед, прижала к груди. Вот в чем заключается настоящее счастье, подумала она.
До приезда Джона Баннистера, воскресившего в ее памяти их встречу двухлетней давности, Онор чувствовала себя счастливой и мысли о возможном замужестве гнала от себя. Своего будущего супруга она должна была сначала полюбить. Кроме того, она не была свободна, как Шарлотт. Ее положение в обществе и богатство накладывали на нее определенные обязательства. «Таких сильных женщин, как ты, я еще не встречала», – сказала ей Шарлотт. Ну что ж, такой она и должна быть. Но только не для своего собственного благополучия, а для тех, кто слабее ее. Так что ее вражда с Джоном Баннистером должна продолжаться, хочет она того или нет.
Онор нежно поцеловала девочку в щечку и уложила обратно на матрац. И тут она поймала на себе пристальный взгляд Бартоломью. Мальчик, как оказалось, не спал.
– Мисс, у вас проблемы? – прошептал он. – Я могу вам чем-то помочь?
Девушка улыбнулась и положила руку ему на плечо.
– Нет, Барти, все в порядке. Спасибо, дорогой, – ответила она. – Свои проблемы я должна решать сама.
Глава 5
Джон Баннистер возвращался в Стентон – Лидерд. В его кармане лежало письмо, которое он получил от Онор. В столицу он, возмущенный до глубины души несправедливостью леди Мартиндейл, придумавшей бог знает, что о нем и Шарлотт, уезжал вне себя от ярости. Из-за потерянной трутницы, найденной каким-то мальчишкой, старуха обвинила его в поджоге. Черт знает что! Более того, мисс Мартиндейл встала на сторону своей бабки, даже не пожелав выслушать его объяснения. Позже Джон даже не мог вспомнить, что он наговорил женщинам в гневе. Да, он не сдержался, но и обвинение, выдвинутое ими, было чудовищным. Ему не хотелось открытой вражды с Мартиндейлами, он не терял надежды на взаимопонимание. Время, проведенное в городе, обиды в нем не убавило. Там его гоняли по кабинетам, мурыжили мелкие чиновники, текст составленного им документа забраковал юрист. Даже близкий друг лорда Портинскейла, член парламента, и тот, заверив Джона, что ему удастся сдвинуть дело с мертвой точки, прозрачно намекнул на взятку.
Уставший от бесконечных обращений к чиновникам, Баннистер уехал из Лондона в препаршивом настроении. Однако на руках Джон имел то, что должно было помочь ему преодолеть сопротивление Онор Мартиндейл. Теперь он покажет двум твердолобым женщинам, чего он стоит.
Когда он развернул письмо, присланное ему мисс Мартиндейл, то прочитал его трижды, и с каждым разом удивление его росло. Ему хотелось унизить Онор, а в письме она просила простить ее. Если бы не было так поздно, а ему самому не надо было бы помыться с дороги и сменить белье, то он сразу же отправился бы в Стентон – Лидерд и извинился за резкие слова, брошенные им Онор.
Во дворе конюшни Джон привязал коня и смахнул с сапог пыль. Он поднял глаза и был сразу же награжден – в окне спальни появилась белокурая головка и тут же исчезла. Несомненно, то была Шарлотт. На лице Баннистера появилась радостная улыбка – теперь он, несомненно, встретится с ней.
