Пола Льюис - Дело особой важности
— О, но… — Теперь ее щеки стали малиновыми.
— Я знал, что расстрою тебя тем, что у нас не будет свадебного путешествия. — Действительно ли прозвучал в его голосе легкий намек на иронию? — Но все случилось так неожиданно, а у меня, к сожалению, предстоят две весьма важные поездки, которые никак нельзя отложить. Мы перенесем свадебное путешествие — куда ты пожелаешь — на более позднее время. Пока могу лишь обещать, что сделаю все от меня зависящее, чтобы ты позабыла обо всех наших распрях.
Лори показалось, что тело ее свела судорога; она метнула взгляд в сторону кровати, затем столь же быстро отвела его. После нескольких дней, прошедших как в полусне — или, скорее, в кошмаре она окончательно пробудилась. Этой комнате, этой кровати суждено стать полем предстоящей между ними битвы. Этой битвы она может избежать лишь ценой полного краха судьбы своего отца и своей собственной.
Пытаясь скрыть поднимавшееся в ее душе смятение, Лори подошла к окну. Оно было наполовину прикрыто ставнями, но сквозь щель открывался вид на узкий канал, впадающий в лагуну, все еще окутанную дымкой полуденного зноя.
— Тот остров вдали, это…
— Да, это Мурано. — Алекс бесшумно пересек комнату, и теперь голос его звучал совсем близко. Каждая ее мышца напряглась, но она не обернулась. — Скоро я свожу тебя туда, посмотришь нашу фабрику.
В последний раз Лори была там в тот злополучный день, была в мастерской Алекса и якобы украла…
— В ясные дни здание фабрики видно и отсюда.
— Как это удобно для тебя, — ехидно заметила Лори. — В том смысле, что можно ни на минуту не спускать глаз с рабочих.
— Конечно, можно, — голос его ничуть не изменился. — Но в этом нет нужды.
От его дыхания шевелились завитки волос у нее на шее, щекоча ее. Лори порывисто шагнула от окна по направлению к стене, на которой висела какая-то картина. Лори глядела на нее, не веря своим глазам. Ренуар в столовой, Матисс в гостиной, но это… нет, не может быть.
Боюсь, мне не удалось бы убедить галерею Уффици расстаться с оригиналом, — усмехнулся Алекс, — но копия великолепная, ты не находишь?
Лори подошла поближе, любуясь очаровательным лесным пейзажем, нимфами в прозрачных одеждах, Купидоном, парящим над дивно безмятежной Венерой. И вот она, Флора — сама Весна — с длинными светлыми волосами, зелеными глазами, полным чувственным ртом, в восхитительном платье, усыпанном цветами, и с венком в волосах. «Знаешь, Лорина, ты очень похожа на боттичеллевскую Примаверу…» Лори медленно обернулась к Алексу, губы ее приоткрылись; он как-то странно смотрел на нее.
— Лори, — начал он хрипло, и в комнате повисло тяжелое молчание, но тут до них донеслись раздававшиеся внизу голоса, и, недовольно поморщившись, он отвернулся.
— Синьора Джаннини. — Алекс взглянул на часы. — Точно в назначенное время.
Лори озадаченно посмотрела на него, и тогда он ткнул большим пальцем в сторону одной из лежавших на кровати коробок. В отличие от всех остальных та выглядела старой и потрепанной.
— Взгляни-ка.
Это прозвучало, как приказ, и она не спеша подошла к кровати, сдвинула крышку, и тут же в нос ей ударил запах лаванды, исходящий от сложенной белой материи. Испытывая все большее чувство неловкости, Лори разгладила ткань и вопросительно взглянула на него.
— Доставай же, — в голосе его слышалось не столько нетерпение, сколько волнение.
Тонкое и невесомое, словно паутинка, платье было не совсем белым, а приятного кремового оттенка. Когда Лори взяла его в руки, оно кружевным каскадом заструилось вниз.
— Венецианское кружево, — негромко произнес Алекс, — с острова Бурано. Разумеется, абсолютно все — ручная работа.
— Но что это? — прошептала она.
— Подвенечное платье Барези. Его сшили больше века назад, и с тех пор каждая невеста Барези надевала его.
Лори вновь охватила паника. Подвенечное платье Барези — очередное звено в цепи, приковывающей ее к этому человеку.
— Нет! — громко сказала она. — Его я не надену.
Алекс сдвинул черные брови.
— Почему?
— Потому что, — она стушевалась, завидев, как он рассердился, — я уверена, что оно мне не подойдет. Твоя мама вечно твердит, что я ужасно худая.
— И именно для этого здесь синьора Джаннини. Она портниха моей матери.
Не успел Алекс закончить фразы, как раздался осторожный стук в дверь, и он отозвался:
— Войдите.
Лори ожидала увидеть сухонькую старушонку в черном, сжимающую портняжный сантиметр, но она ошибалась. Синьорина Джаннини оказалась стройной молодой женщиной в элегантном шелковом костюме и в туфлях на высоких каблуках, в руках у нее был строгий деловой портфель.
— Добрый день, синьор Барези. Добрый день, мисс Пэджет.
Лори, все еще в состоянии замешательства, сумела лишь что-то невнятно промычать в ответ.
Алекс обернулся к ней.
— Я покидаю вас, дорогая. — Он адресовал им обеим улыбку, которая произвела неизгладимое впечатление на портниху. Сама же Лори по-прежнему сохраняла каменное выражение лица, но та буквально расцвела. — Говорят, плохая примета, если жених видит невесту в подвенечном платье до торжественного момента в церкви, когда красивее ее не будет никого в целом свете.
Одна Лори смогла уловить в его словах скрытую иронию. Она метнула в его сторону из-под опущенных ресниц полный презрения взгляд. Но Алекс, судя по всему, ничего не заметил, ибо поднес к губам ее руку и склонил голову для поцелуя. Лори попыталась вырвать руку, но Алекс лишь крепче сжал ее, перевернул ладонью вверх и трепетно провел по ней губами, легонько куснув подушечку у основания большого пальца. Лори прикрыла глаза, пульс ее участился, вероломное тело вновь зажило своей собственной жизнью.
Наконец он освободил ее, она отдернула руку, и лицо ее запылало, когда она увидела, что синьорина Джаннини снисходительно наблюдает за ними.
— Я скоро вернусь, — промурлыкал Алекс. — Синьорина, — он учтиво поклонился, — надеюсь мы с вами еще увидимся до вашего ухода.
Когда дверь закрылась, Лори взглянула на женщину и с удивлением обнаружила, что на симпатичном личике застыло выражение почти что благоговения. Синьорина Джаннини, знаете ли вы, что этот тип пожирает людей? — так и подмывало ее сказать. — Глотает и перемалывает их душу и тело, а после выплевывает косточки.
Их взгляды встретились, и Лори заметила в ее карих глазах не то чтобы зависть, скорее, горестное признание того, что, да, она, Лори, вытащила свой счастливый билет. Затем портниха деловито положила свой портфель на кровать.
— А теперь, мисс Пэджет, снимите, пожалуйста, платье.
