Игорь Волознев - Фиктивный брак
— Потише, Нора, а то Семен может услышать.
При виде усмешки на его лице она внезапно успокоилась. Ей стало ясно, что надеяться не на что.
— Так ты уходишь?
— Да.
— Наверное, ты прав, — каким-то тусклым, изношенным голосом произнесла Элеонора, отодвигаясь от него и запахиваясь в халат. — Мы знакомы уже много лет и успели надоесть друг другу. Когда-нибудь нам все равно пришлось бы разойтись.
— Прощай. — Не оборачиваясь, Виктор вышел из квартиры и направился к лифту.
— Постой, ты кое-что забыл!
Он не стал ее дожидаться. К этажу подошел лифт, двери раскрылись.
Виктор спустился вниз. Выходя из подъезда, он услышал какой-то громкий резкий звук, как будто что-то ударилось об асфальт. Он оглянулся. Неподалеку белела расколотая коробка с куском провода. Приглядевшись, он узнал остатки своей электробритвы, которая постоянно находилась у Элеоноры.
Не оглядываясь на ее окно, Виктор быстро миновал дорожку между кустарниками и вышел на ночную улицу. Сердце его билось ровно. У него было чувство, будто он скинул с плеч какой-то давний тяжкий груз.
— Теперь я понимаю, почему ты никогда не говорила мне об отце.
— А зачем тебе было знать? Что бы это изменило?
Кутая плечи в сетчатую шаль, Татьяна сидела у Катиной кровати спиной к окну. Перед ней на столе горела лампа под синим колпаком. Лицо Татьяны белело в круге света. А Катя почти вся утонула в тени. Она полулежала на кровати, опершись локтем на подушку, и задумчиво смотрела на мать.
— Но почему вы все-таки расстались? — допытывалась она. — Он тебе совсем-совсем не нравился?
Татьяна пожала плечами.
— Я считала, что у нас чисто деловые отношения. Мне нужна была московская прописка, а он хотел провести со мной ночь. Разумеется, оставаться его женой не входило в мои планы, да и в его тоже…
— Почему же вы тогда сразу не развелись?
— Ему срочно пришлось куда-то уехать. Мы договорились встретиться через полгода, чтобы довести развод до конца. А после его отъезда выяснилось, что у меня будет ребенок, и мне тоже пришлось уехать из Москвы.
— Так он действительно ничего не знал?
— Откуда ему знать?
— Но почему же ты ему не сказала?
Горькая усмешка задрожала на губах Татьяны. Она вспомнила себя прежнюю — гордую и независимую, не допускавшую и мысли о том, чтобы идти на поклон, унижаться и искать сочувствия у подонка, который так гнусно обошелся с ней.
— Может быть, тогда он начал бы по-другому к тебе относиться, — предположила Катя.
Мать покачала головой.
— Я не захотела ему говорить. Не захотела и все. Уехала к себе в Тюмень и там родила тебя. Ты воспитывалась у бабушки и дедушки, а я училась в Москве и приезжала к тебе на каникулы, помнишь?
Катя дотянулась до матери и обняла ее.
— Конечно, помню. Я переехала к тебе в Москву уже почти взрослой девчонкой, когда ты закончила аспирантуру и обзавелась квартирой. Но все же, наверное, надо было сказать мне об отце правду!
— В сущности, я и сказала тебе правду. Для меня он умер. Еще в то лето, когда мы расстались, так и не доведя до конца наш развод… Увидев его вчера в ресторане, я подумала, что это привидение. Ведь за эти годы я успокоилась, привыкла к своему нелепому замужеству без мужа…
— Но он пытался тебя разыскать? Хотя бы для того, чтобы развестись с тобой? Вдруг он собирался на ком-нибудь жениться…
— Пытался. На мой тюменский адрес приходили письма от него, мне их потом пересылали в Москву. Он просил о встрече.
— А ты?
— А что я? — Татьяна раздраженно поправила шаль. — Конечно, я понимала, что надо закончить эту комедию с фиктивным браком, и не возражала против того, чтобы встретиться. Но встречи каждый раз срывались… Откровенно сказать, всегда по моей вине. Мне было тошно видеть его… — Она вдруг рассмеялась. — Если бы у нас, как на Западе, существовали адвокаты, которым можно было поручить бракоразводное дело!.. — Татьяна взяла со стола стакан с остатками джина с тоником и допила его.
Катя соскочила с кровати.
— Давай я тебе еще налью.
— Джина чуть-чуть, — попросила Татьяна, — а тоника побольше.
Катя открыла дверцы бара в стенном шкафу. В баре автоматически зажглись цветные лампочки, осветив бутылки и фужеры. Катя плеснула в два бокала джина, потом добавила тоника.
Захлопнув бар, она вернулась к матери.
— Как хочешь, но мне все еще не верится, что Виктор Владимирович — твой муж и мой отец! — Она залезла с ногами на кровать, едва не расплескав напиток в своем бокале. — Это же просто потрясно! Прямо как в мексиканском телесериале!
— Чего только не случается в жизни, — улыбнулась Татьяна. — Выходит так, что муж и отец… — Она замолчала, задумавшись.
— Ты все еще в обиде на него? — тихо спросила Катя.
Мать посмотрела ей в глаза.
— А ты бы на моем месте что чувствовала? Впрочем, кого я спрашиваю, — добавила она с оттенком иронии в голосе. — В вашей среде принято вольно относиться к таким вещам. В газетах пишут, что у вас партнеров меняют чуть ли не ежедневно…
Катя недовольно хмыкнула.
— Все вранье! Никто из моих друзей не меняет ежедневно партнеров! Да и у меня, — она понизила голос, уставившись в свой бокал, — никого, кроме Олега, не было…
— Тогда ты должна понять меня.
— Но это было так давно! Можно бы уже простить…
Татьяна покачала головой.
— На мое несчастье, он мало изменился внешне… Я сразу все вспомнила. Как будто старая рана начала кровоточить…
Они умолкли. В бокале, который держала Татьяна, отражался синий рожок настольной лампы. Сквозь приоткрытую дверь из гостиной доносился храп Совкова.
Несколько минут мать и дочь прислушивались к нему, каждая думала о своем.
— Все-таки Виктор Владимирович — очень интересный мужчина, — тихо промолвила Катя. — И он одинок.
— Он женат, — поправила ее Татьяна. — Но скоро, действительно, будет свободен.
— Свободен? Что ты имеешь в виду?
— Мы договорились возобновить бракоразводный процесс. Наше фиктивное супружество слишком затянулось. Почти двадцать лет.
— А как же мы с Олегом?
Татьяна поставила бокал на стол.
— Неужели ты еще не сообразила, что он твой брат?
Катя промолчала, откинулась спиной к стене. При взгляде на ее нахмуренный лоб и надутые губы нетрудно было догадаться, какие чувства она испытывает. Татьяне стало жаль дочь, ей захотелось ее как-то утешить. Но обстоятельства требовали твердости.
— Вчера мы с Виктором Владимировичем говорили о ваших с Олегом отношениях, — сказала она, стараясь придать своему голосу твердость. — Он согласился, что такой брак нежелателен. А сегодня, узнав о том, что ты его дочь, еще больше утвердился в этом мнении.
