Максин Салливан - Золотоискательница
Взяв себя в руки, Кайя пошла дальше, к своему кабинету.
Теперь она другими глазами смотрела на своих родителей. Кайя очень любила мать, но она никогда не могла понять, как женщина может жить с человеком, который так мало о ней думает. Она часто винила мать за слабость. Теперь девушка понимала, что это было своего рода ослепление.
Часом позже Кайя встала из-за стола, подошла к окну и стала смотреть на залитую солнцем улицу. Жизнь продолжалась, но Кайе казалось, что внутри у нее все умерло. Она должна забыть Бранта, но хватит ли у нее сил? А он до сих пор не пришел, до сих пор был с этой женщиной…
– Кайя?
Она резко обернулась. Сердце, секунду назад казавшееся мертвым, колотилось как сумасшедшее. Брант стоял в дверном проеме, выбритый, как всегда безупречно одетый и такой красивый, что у Кайи сразу ослабли ноги. Его глаза говорили, что ей не уйти от него. Что она принадлежит ему.
Но что-то внутри не пускало Кайю, шептало ей, что одной физической близости недостаточно. Что этого никогда не будет достаточно для нее. Ее чувства к Бранту были много глубже.
– Я не ждала вас так рано, – сказала она прохладно, сразу создав дистанцию между ними.
Его глаза сузились.
– Почему?
– Я думала, вы слишком заняты. Брант медленно двинулся к ней.
– Занят чем? Или, скорее, ты имела в виду – кем?
Она пожала плечами.
– Джулией, конечно.
Он остановился прямо перед нею.
– Ах, вот как… Ты имеешь в виду в кровати с Джулией, не так ли?
Ему обязательно нужно было это говорить? Это доставляет ему садистское удовольствие? Она вскинула голову.
– Слушай, если ты хочешь спать с другими женщинами, спи. Но не жди от меня, что я смирюсь с этим. И соглашусь на это.
Недобрый огонек вспыхнул в его газах.
– Так что довольствуйся Джулией, – закончила Кайя с отвращением.
Ни один мускул не дрогнул на его великолепном лице.
– То есть ты предлагаешь мне выбирать между тобой и ею?
– Нет, я предлагаю тебе выбирать между мной и другими женщинами, которых бы ты хотел затащить в свою постель. Включая Джулию.
– Я не люблю, когда мне ставят ультиматумы. И не привык никому давать отчет в своих действиях. – Его высокомерный пристальный взгляд скользил по ней, остановившись на груди. – Но для тебя я сделаю исключение. Я не спал с Джулией этой ночью. Единственная женщина, с которой я спал, – это ты. Если это можно назвать сном…
Она хотела верить ему. Ох, как она хотела ему верить! Но не могла забыть ночные разговоры вполголоса, которые отравили ей все детство, – обвиняющий шепот матери и раздраженные объяснения отца. Объяснения, которые всегда были ложью.
Кайя решительно посмотрела ему в глаза.
– Очень умно, Брант, но в отличие от некоторых женщин я не верю всему, что мне говорят. Ты говоришь, что не спал с Джулией. Значит, ты просто занимался с ней сексом.
Тень гнева пронеслась по его лицу.
– Я не занимался с ней сексом.
– Где-то я это уже слышала, – сказала она, отворачиваясь.
Брант схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.
– Послушай, я – не твой отец.
Кайя задохнулась от неожиданности. Он что, читает ее мысли?
– Кайя, когда-то ты сказала, что не несешь ответственности за его поступки. Так вот, я тоже не собираюсь нести за них ответственность. Твой отец – ничтожество без малейшего понятия о достоинстве. Ты действительно думаешь, что я похож на твоего отца?
Кайя растерялась. Она-то никогда даже мысли не допускала, что Брант может быть не похож на ее отца.
Он стиснул зубы.
– Можешь мне верить, можешь не верить. Решай сама.
Она смотрела на него, пытаясь понять, правду ли он говорит. Если он говорит правду, ей придется полностью изменить свое мнение о Бранте. А это будет нелегко сделать.
Брант напряженно вглядывался в ее лицо. Внезапно Кайя поняла, что если сейчас она ему не поверит, их отношениям конец. Брант навсегда вычеркнет ее из своей жизни.
И именно это заставило ее поверить. В отличие от ее отца, Брант действительно был честным человеком. Мужчиной, который понимал, что такое достоинство. Просто до сих пор она не позволяла себе это увидеть.
– Я верю тебе, – сказала она твердо.
Брант вздохнул с облегчением, отчего у Кайи снова заколотилось сердце. Значит, ему и вправду небезразлично, какого она о нем мнения.
Ладони, лежавшие на ее плечах, ослабли и нежно заскользили вниз по ее рукам.
– Спасибо тебе, – сказал он серьезно.
Но она понимала, что речь идет не только о ее доверии к Бранту.
– Я скажу тебе кое-что, и ты тоже должен мне поверить. Я не охотница за состоянием, не золотоискательница. Я никогда ни от одного мужчины не добивалась ни денег, ни подарков, ни брака. – Она гордо подняла голову и твердо, хотя сердце ее замерло, посмотрела ему в глаза. – Можешь мне верить, можешь не верить. Решай сам.
Он пристально вглядывался в ее лицо, и Кайя видела, как удивление в его глазах сменяется недоверием, сомнением и, наконец, нежностью.
– Я верю тебе, – ответил Брант и крепко ее обнял. Что было очень кстати, потому что Кайя почувствовала, что вот-вот упадет. – И если ты обвиняешь себя за то, что поверила мне, как твоя мать верила твоему отцу, если упрекаешь себя в том, что ты такая же слабая и глупая, потому что хочешь меня, – не надо. У нас все совсем по-другому.
Кайя улыбнулась.
– А кто тебе сказал, что я тебя хочу?
– Да слышал я кое-что на эту тему прошлой ночью, – довольно пробормотал Брант, кладя обе ладони ей на грудь. Кайя не сопротивляясь.
– Это я во сне.
– Неужели? Может, повторим сегодня вечером и проверим? – Его теплое дыхание щекотало ей щеку.
– У тебя или у меня? – спросила она низким голосом, завороженная тем, как легко она вошла в роль соблазнительницы.
– У меня, – прошептал Брант ей в самое ухо. Потом быстро, но жадно поцеловал в шею и тут же выпустил из объятий. – В час у меня назначена встреча по делу Андерсенов. Я жду тебя в семь. И не думай, что я рано тебя отпущу. – Он подарил ей улыбку, от которой у нее закружилась голова. – Я вообще сомневаюсь, что отпущу тебя.
В семь пятнадцать Кайя снова стояла перед дверью пентхауса. Было трудно поверить, что всего несколько часов назад она поклялась, что никогда в жизни больше не переступит этот порог.
Брант не сказал ни слова, просто посторонился, пропуская ее внутрь, потом, взяв за плечи, повернул к себе лицом. Кайя не знала, сколько они так стояли, просто глядя друг на друга.
– Иди сюда, – наконец сказал Брант и прижал ее к себе.
Кайя обняла его со странным чувством, что теперь она обрела цельность. Будто до этого момента ее мир был разделен, а теперь две половины соединились и были спаяны любовью. Ее любовью к Бранту.
