Робин Грейди - Прелестная беглянка
Ближе к вечеру самолет совершил посадку в аэропорту имени Шарля де Голля. В городе любви было прохладно, но небо дождя не предвещало. Бейли выше подняла воротник шелкового пиджака, который одолжила ей Натали, полной грудью вдохнула прохладный воздух, отличный от теплого воздуха солнечной Австралии, которую они оставили позади, и села в лимузин. Рядом с ней на заднее сиденье опустился Матео. Бейли вдруг подумала, что чувствовала ее мать, когда впервые побывала в Париже. Может быть, такое же приятное волнение, какое испытывала теперь она сама?
Во время поездки Бейли смотрела по сторонам, в то время как Матео взял на себя роль гида. Они проехали мимо Эйфелевой башни, через Триумфальную арку, оставили позади Лувр, стеклянную пирамиду.
— Не знаю, но неужели есть люди, которые не захотели бы увидеть «Мону Лизу»? — спросила Бейли, не оборачиваясь.
Матео сжал ее руку.
— Мы обязательно ее увидим, — пообещал он.
— Когда? До или после прогулки по Сене? И еще я хочу выпить кофе в каком-нибудь уютном придорожном кафе с видом на обелиск на площади Согласия.
Матео поцеловал ее в волосы.
— Все, что ты захочешь. Обещаю.
Они сняли номер в одном из лучших отелей города, рядом с Елисейскими Полями. Бейли невольно задержала дыхание при виде великолепных сверкающих люстр, зеркал, отполированного пола, мраморных статуй в классическом стиле, фонтанов с клумбами нежно пахнущих цветов. Нет, ей не нужны были миллионы — счастье не купишь ни за какие деньги, и за примерами ходить далеко не надо: ее отец. Однако богатство способно открыть двери туда, где можно испытать незабываемые ощущения. Впрочем, детский дом, куда они собирались отправиться уже завтра, скорее всего, тоже подарит ей незабываемые ощущения. Единственный вопрос — какие будут эти ощущения, ведь у воспитанников детского дома нет ни родителей, ни каких-либо родственников?
Пока Матео заполнял бумаги у регистрационной стойки, Бейли молча стояла рядом и восхищалась, как непринужденно и свободно он общается. Глядя на него со стороны, никто бы не подумал, что несколько первых лет своей жизни этот человек провел в детском доме и воспоминания о жизни там были настолько сильны, что каждый год он снова и снова приезжает во Францию.
Войдя в номер, Бейли первым делом подошла к огромному окну, из которого открывался потрясающий вид. Матео остановился позади нее и заключил в кольцо своих рук.
— Говорят, что днем Париж отдыхает, — прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы. — Город просыпается только ночью. Так как? — Его теплое дыхание защекотало ей шею. — Ты готова к встрече с ночным Парижем?
— Я бы без колебаний сказала «да!», но жутко устала и хочу спать. — А завтра, когда состоится ее встреча с детским домом, она хотела быть отдохнувшей, чтобы впитать в себя все, что увидит, даже если это и станет для нее непростым испытанием.
— Тогда как насчет того, чтобы поесть? — Матео взял ее руки и обвил вокруг себя, чтобы почувствовать тело Бейли еще ближе к себе. — Или как ты смотришь на то, чтобы проверить, так ли уж удобна здесь мебель, как кажется?
По лицу Бейли расползлась улыбка. Честно признаться, ей тоже было интересно, насколько удобной окажется постель с балдахином. Отвернувшись от окна, она поцеловала его в подбородок с уже проступившей на нем щетиной.
— Последнее предложение кажется мне очень заманчивым, — прошептала она. — Но сначала я хотела бы освежиться.
— Предлагаю сделать это вместе.
Они зашли в отделанную мрамором ванную комнату, в которой стояла ванна на разлапистых ножках, достаточно большая, чтобы вместить двоих. Матео покрыл многообещающими поцелуями лицо и шею Бейли и вышел, чтобы заказать напитки.
Пустив воду, Бейли добавила пену для ванны, уже чувствуя головокружение и дрожа от возбуждения. Собрав волосы в узел и закрепив его единственной шпилькой, она сняла туфли и одежду, которые бескорыстно одолжила ей Натали, просунула руки в рукава пышного халата и вдруг замерла, поймав свое отражение в окне. «Неужели это все происходит со мной?» — мелькнула у нее мысль. Огни за окном напомнили ей о том, что она в Париже, а совсем скоро в ванную зайдет мужчина, с которым ее так неожиданно свела судьба…
Затянув пояс, Бейли опустилась на край фарфоровой ванны и подумала о том, что всего две недели назад она мечтала лишь об одном: поскорее вернуться домой и попытаться начать все заново. Две недели назад ее мысли занимал отец, счастливые воспоминания детства и то, какими далекими стали они, два самых близких человека. В тот день, когда, вернувшись в Австралию, Бейли случайно увидела отца на улице, ее сердце потянулось к нему в надежде, что они смогут поговорить и попытаются воссоединиться снова, стать семьей. Но такси помешало этому… Может, это было к лучшему? Бейли больше нечего было добавить к тому, о чем она уже говорила отцу, и не раз. Но в результате всех ее усилий отец еще больше отдалился от нее.
«Может быть, мы когда-нибудь поговорим», — решила Бейли, опуская руку в теплую пенящуюся воду, заполняющую ванну. Но сначала, наверное, ей лучше доказать — прежде всего себе, — что ей по силам самой добиться всего, чего она захочет.
Но это будет потом, когда ее путешествие по Франции подойдет к концу. Сейчас Бейли намеревалась лишь насладиться неожиданной поездкой и романом с потрясающим мужчиной, в которого было бы так легко влюбиться, если она не проявит осторожность. И ей ни в коем случае нельзя даже мечтать о том, что Матео вдруг тоже ее полюбит до такой степени, что предложит ей создать семью, тем более что он сам, по его признанию, еще не готов стать ни мужем, ни отцом.
Однако то, что Бейли уже знала о Матео, никак не вязалось с тем, как он сам себя описал. Она не могла поверить в то, что Матео — человек эгоистичный. Разве эгоист станет приезжать, преодолев полмира, в детский дом, в котором он жил когда-то? Должно быть, несмотря на то, что как человек Матео состоялся, в нем еще был жив тот мальчишка, который не знал материнской любви…
Взглянув на свой браслет, Бейли мягко улыбнулась. Впрочем, в этом нет ничего удивительного — люди по-разному справляются с тем, что достается им в наследство от прошлого.
Дверь в ванную открылась, и Бейли, вернувшись мыслями в настоящее, встала. Матео вошел, держа в руках серебряный поднос, на котором стояли два бокала, бутылка шампанского и тарелочка с ломтиками груши. При виде Матео Бейли почувствовала, как соски ее сразу отвердели, желание горячей волной окатило ее тело — на Матео не было ничего, кроме полотенца, переброшенного через руку.
Бейли взглядом впитывала в себя его крепкое, мускулистое тело, которое Матео так запросто выставлял напоказ.
