Фрида Митчелл - Только ты
— Я… — Алис замолчала, почувствовав, как паника охватывает ее.
Продав дом родителей, она распрощалась со всеми, кто знал ее, за исключением старой тетки с маминой стороны, с которой до сих пор поддерживает отношения. У старой женщины никого нет, кроме нее.
— Я не понимаю, почему это так интересует вас?
— Вы интригуете меня, Алис. Можете, конечно, сказать, что это не мое дело, но я хочу, чтобы оно стало моим. Ваш замкнутый образ жизни вызывает недоумение: неужели такая интересная особа лишает себя сексуальных радостей? Или вы просто умело скрываете?..
— Нет. — Ее щеки пылали огнем, но она усилием воли не отводила глаз в сторону. Сексуальные радости! Что бы он сказал, если бы узнал, что перед ним девственница? Расхохотался бы, без сомнения.
Гордон между тем повернулся к бару и налил лимонад в высокий бокал. Когда Алис брала его, рука у нее дрожала. Этот человек играет с ней в кошки-мышки, каждое его слово полно подтекста, а то и вовсе ничем не завуалировано. Он явно испытывает к ней физическое влечение. Ну и Бог с ним, его дело! А вот то, как на это реагирует она, достойно сожаления. Но ведь сама и виновата. Если бы не похоронила в себе все чувства, если бы не отказалась от интимной жизни, все было бы и проще, и естественней.
Но она была тем, кем была, и ничего не могла с собой сделать. Вот и сейчас — тот же проклятый вопрос: как жить дальше? Не рождена она для легких увлечений, а судьба свела ее с мужчиной, для которого семья — это, прежде всего, дети. А ведь он, пожалуй, тот, в кого она могла бы влюбиться. Тысячи, миллионы женщин были бы счастливы с партнером, который ничего не хочет, кроме спокойной жизни, не обремененной детьми. Но для нее такие мужчины могли быть в лучшем случае лишь друзьями. И это не ее вина. Видимо, она сделана из другого теста.
Да, конечно, могла бы уже встретить человека, который сказал бы, что ее беда не имеет для него никакого значения и, несмотря ни на что, он все равно хочет остаться с ней. Но тогда бы ему пришлось принести себя в жертву, а она не могла принять ее от мужчины, которого любит. Ведь пройдет время, оба они станут старше, любовные страсти поутихнут, и благородный рыцарь начнет сожалеть о своей жертве и выборе, который сделал. Она свыклась с мыслью, что никогда не сможет стать матерью, но лишать мужчину счастья стать отцом слишком жестоко.
Алис подняла глаза и увидела, что Эрнан пристально смотрит на ее непроизвольно сжатые кулаки.
— Выпейте лимонаду, — сказал он. — Сейчас нас пригласят на ланч. Потом подремлем немного в шезлонгах у бассейна, поплаваем, а вечером поужинаем. — Он подарил ей свою великолепную улыбку. — Ну же, Алис Уэбстер, расслабьтесь, и все ваши проблемы улетучатся.
Появление Марии с приглашением за стол избавило Алис от необходимости отвечать Эрнану. Он взял ее за руку и повел за собой, рассчитывая, видимо, что остаток дня пройдет так, как задумал.
6
— О, как здесь красиво. — Они прошли через столовую на просторную веранду, где был накрыт небольшой стол. Вдоль стен стояли большие керамические горшки с цветами. Огромные во всю стену окна выходили в ухоженный сад с цветниками и несколькими крошечными фонтанами. Воздух был наполнен упоительным ароматом роз.
— Я подумал, что вы предпочтете обед на веранде, поближе к природе, — заметил Эрнан, помогая гостье сесть. — Моя мать всегда обедает здесь, когда приезжает. Отец разбил этот сад для нее через несколько лет после их свадьбы. В доме ее родителей в Мексике тоже есть и сад, и цветники, и отец решил, что ей доставит удовольствие чувствовать себя, как на родине.
— Она скучала по Мексике? — спросила Алис и тут же подумала, что вряд ли прилично спрашивать о чужой семье, в то время как не хочешь говорить о своей.
— Скучала, особенно в первые годы. Мать выросла в большой семье, где все очень любили друг друга. Она была первой, кому пришлось расстаться с родным домом. Поэтому приглашала своих родственников в гости и уделяла им больше внимания, чем моему отцу, хотя и любила его больше жизни. Ей потребовалось время, чтобы почувствовать себя здесь хозяйкой. Думаю, что только тогда и начался настоящий брак, — задумчиво проговорил Эрнан. — Это одна из проблем любви в семье, да? — Он взглянул ей прямо в глаза.
— Я не понимаю вас.
— За все надо платить. Так или иначе. И один из супругов всегда приносит большую жертву, чем другой. Разве вы до сих пор не поняли это? Человек, который причинил вам боль, не сделал бы этого, если бы вы ему не позволили.
Он на неверном пути, подумала Алис, взглянув на открытое лицо Эрнана, которое было очень привлекательно в эту минуту. Он был прав лишь в одном — Барни причинил ей боль, жестокую боль. Но ведь дело не в том, что она любила его, а он ее.
— Вы думаете, что обо всем догадались? Считаете, что в моем прошлом есть какая-то тайна, какой-то бессердечный любовник?
— Нет, я ничего не думаю, — покачал он головой. — Пока, во всяком случае. Но подумаю еще.
— Мне очень не хочется разочаровывать вас, но моя тайна существует лишь в вашем воображении.
— Возможно.
Серые глаза Эрнана сверкнули, он потянулся через стол и взял ее маленькую руку в свои ладони.
— Не надо! — попыталась отнять руку Алис, но не тут-то было.
— Я бы хотел прочесть, что написано на вашей ладони, — тихо произнес он, а его пальцы продолжали двигаться по ее руке. — И возможно, это будет легко сделать. Как вы думаете?
— Я думаю, что Мария несет наш ланч. — Она готова была расцеловать дородную экономку за то, что та появилась в самый подходящий момент.
Еда была острой, но очень вкусной: сначала — мясо по-мексикански с овощами в горшочках и только что испеченные булочки, затем рыба, рис с чилийским соусом, салаты. На десерт свежие фрукты — огромные сочные плоды манго и ананасы.
— Прелестное угощение, — заметила Алис, откидываясь на спинку стула и потягивая минеральную воду. — Ваша повариха всегда кормит так вкусно? — спросила она, намеренно оттягивая момент, когда сообщит, что собирается приступить к работе сразу же после ланча.
— Конечно. Она знает, что я все еще продолжаю расти, — с улыбкой ответил он.
— А она у вас давно работает?
— Сколько я себя помню, — с гордостью ответил Эрнан. — Она никогда не выходила замуж, но не одинока: Сильвия — ее племянница, а садовник — брат. Так что здесь живет маленькая мексиканская община. Даже Мария была рекомендована ею десять лет назад, когда наша бывшая экономка уволилась. Они вместе ходили в школу, как я понял.
— Вас здесь, наверное, все любят? — с легким вздохом спросила Алис.
