Мишель Рид - Страсть по-флорентийски
Конечно, теперь Лука не мог доверять ей. Если бы кто-нибудь два года назад сказал ему, что она забавляется за его спиной, он рассмеялся бы тому человеку в лицо.
Горькие чувства нахлынули на него с удвоенной силой. Подставив голову под струи воды, Лука смыл шампунь, и в его памяти всплыла картинка того дня, когда он неожиданно пришел домой и обнаружил Шеннон, стоящую в дверях спальни.
– Почему ты вернулся? – спросила она, с ужасом глядя на него.
– Я мог бы задать тебе этот же вопрос. Предполагалось, что ты будешь в Лондоне до завтра.
– Я вернулась пораньше. – Шеннон прикрыла за собой дверь.
– И я тоже, – рассеянно ответил Лука. – Мне нужны некоторые бумаги из моего сейфа… – Повинуясь внутреннему инстинкту, он обошел Шеннон и толкнул кулаком дверь…
– Проклятье, – выругался Лука, когда мыло попало ему в глаз. Выключив душ, он дотянулся до полотенца и вытер лицо.
…В спальне царил беспорядок. Постельное белье было смято и наполовину свешивалось на пол. Лука уловил аромат мужского одеколона. Не его одеколона, и не его красные боксерские трусы он выудил из складок белого покрывала. Лука никогда не носил шелковое нижнее белье, тем более красное. Он предпочитал хлопок, белый, черный, серый – любой цвет, но только не красный.
– И кому это принадлежит? – Лука быстро повернулся, успев заметить, как она незаметно кладет что-то в ящик тумбочки.
– Я вернулась и об-обнаружила все как есть. Я не знаю, что…
Лука протянул руку и открыл ящик тумбочки, задвинутый Шеннон. Он увидел, как она напряглась и задрожала, затем опустила глаза, когда он вытащил упаковку презервативов…
Презервативы, чертовы презервативы! – со злостью подумал Лука. Проклятие его жизни!
…Один отсутствовал. Самого факта того, что они находились в спальне, было достаточно, чтобы превратить кровь Луки в желчь. Они с Шеннон никогда не пользовались презервативами! А этот чертов запах чужого мужского одеколона так и бил в нос, пока Лука пытался осознать то, с чем ему пришлось столкнуться.
– Я могу объяснить… – сказала Шеннон низким и хриплым голосом.
Не говоря ни слова, Лука положил упаковку обратно в ящик, затем повернулся к Шеннон.
– Прежде чем ты сделаешь ужасные выводы, хочу сказать, что это была не я. Лука, не я!
– Тогда кто? – бросил он с вызовом.
Ее лицо побелело, в глазах читалась невыносимая мука. Слезы катились по щекам и душили ее.
– Кейра, – прошептала она.
Кейра. Из всех лживых оправданий, которые она смогла придумать, Шеннон выбрала именно то, которое возложило всю вину на женщину, никогда не предававшую своего мужчину – никогда.
За ее объяснением последовала отвратительная сцена – тот кошмар, который постоянно преследовал его с тех пор…
Где-то зазвонил телефон. Очнувшись, Лука обнаружил, что стоит в ванной комнате, уставившись на керамическую плитку, покрывающую пол, на лужу воды около загорелых ног. Он поднял голову и увидел отражение своего лица в зеркале. На него смотрел совершенно незнакомый человек – бледный, со сжатыми губами и с холодными глазами.
Вот в кого превратила его Шеннон.
И он предложил ей выйти за него замуж?
Натянув халат, Лука вышел из ванной. У него появилось чувство, будто он только что пробежал марафон. Может, именно это с ним и произошло он пробежал марафон сквозь муку, ложь и обман.
Лука оставил свой пиджак на кресле возле лифта. Его мобильный телефон был в одном из карманов, и он прошел через всю квартиру, чтобы забрать его. Звонок был от Марко, его помощника. Но почему он звонит в столь поздний час? Если Марко все еще в офисе, значит, он сильно загружен работой и пытается сохранить порядок в его отсутствие.
Он заканчивал разговор, когда Шеннон появилась в арке. Она была одета в облегающую голубую пижаму под тонкой голубой хлопчатобумажной накидкой, распахнутой на груди. Шеннон смыла косметику и собрала волосы на макушке, обнажив тонкую изящную шею. Ее глаза напоминали два синих озера, а пухлые розовые губы так и манили к поцелуям…
Лука ощутил прилив желания и одновременно чувство презрения к себе. Стальной обруч сдавил его грудь. Он повернулся к Шеннон спиной, слушая голос Марко. Бедняга казался уставшим до чертиков.
Шеннон все еще стояла в арке, и Лука задавался вопросом, что ей нужно.
– Просто оставь это до завтра. Марко, – приказал он. – Бизнес не рухнет, если ты пойдешь домой и немного поспишь.
Закончив разговор и положив мобильный телефон в пиджак, Лука повернулся и снова посмотрел на Шеннон.
– Извини за беспокойство, – натянуто произнесла она. – Но мы оставили покупки в машине, а мне нужно повесить мой траурный костюм…
Глупая оплошность! Лука тяжело вздохнул.
Какой же он эгоистичный ублюдок, если позволяет себе давить на нее в такое время!
Не правильно истолковав причину его вздоха, она подошла к нему с протянутой рукой.
– Если ты дашь мне ключи от машины, я пойду и принесу пакеты сама.
Отпустить ее на подземную стоянку в такое время суток, да еще в таком виде?
– Ни за что – пока я жив, – прошипел Лука.
Шеннон нахмурилась, поскольку не поняла причину его раздражения.
Лука взял свой бумажник и ключи от машины и нажал кнопку вызова лифта.
Когда он вернулся с ее пакетами, Шеннон ждала его возле двери в ее спальню.
– Спасибо, – поблагодарила она и, забрав пакеты, закрыла дверь перед носом Луки.
Неожиданное желание пнуть эту чертову дверь ногой захлестнуло его. Затем возобладал здравый смысл, и вместе с ним возникло чувство глубокого разочарования.
Лука вернулся в свою комнату, а Шеннон, опустившись на кровать, снова заплакала.
Она ненавидела Луку, но и любила его, и в этом была ее большая проблема – она любила… животное!
Назавтра наступил самый страшный день в ее жизни. С того момента, как Шеннон облачилась в черное, все тяжесть того, с чем она собиралась столкнуться, заставила ее уйти глубоко в себя.
Шеннон встретила Луку в холле. Он был в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке.
Бросив мимолетный взгляд на его бледное вытянутое лицо, Шеннон поняла, что Лука чувствует то же самое, что и она. Он посмотрел на нее и спросил ничего не выражающим голосом, готова ли она ехать.
Фредо вез их в черном лимузине. На небе сгустились тяжелые серые тучи, как будто они понимали, что такой день нельзя наполнять теплым солнечным светом.
Погруженные в гнетущие мысли. Лука и Шеннон не разговаривали; каждый из них смотрел в свое окно.
Войдя в дом его матери, они обнаружили, что многочисленное семейство Сальваторе уже в сборе. Все были мрачны, но тем не менее к Шеннон они относились с теплотой и сочувствием, что было очень мило с их стороны, так как они были в курсе ее прошлых отношений с Лукой, вернее, знали, что они расстались при неприятных обстоятельствах. Впрочем, кое-кто все-таки не мог удержаться и бросал любопытные взгляды на Шеннон и Луку, который не отходил от нее ни на шаг.
