Сандра Мартон - Если верить в чудеса
Он чувствовал ее взгляд, пока наливал себе кофе и добавлял туда сливок.
– Да, – сказала она через пару секунд. – Все из рук валится, пока не приму утреннюю дозу кофеина.
– Да уж, и я… – Он взял чайную ложечку со стола, принялся размешивать кофе… Но его, к сожалению, нельзя размешивать бесконечно. – Так что, ты рано встаешь, а?
– Ты не обязан этого делать. – Ее голос был совсем тихим.
– Эй, с чего вдруг мне отказываться от чашечки…
– Ты не обязан оставаться. Правда. Этого не требуется. То, что ты сделал вчера… Ты позаботился обо мне, был нежен со мной… Это гораздо больше… Больше, чем…
– Ты была больна.
– Да. Но это не значит…
Он поставил кружку с кофе и повернулся к ней. Она выглядела такой маленькой и хрупкой… И Трэвис возненавидел себя за эгоистичное, бесчувственное и мерзкое поведение.
– Иди сюда, – и сам двинулся к ней, широко распахнув объятия.
И Дженни безоговорочно в них нырнула.
– Извини, – произнесла она дрожащим голосом. – Я не слишком удачно подбираю слова. Не знаю, что должна говорить после…
Трэвис взял Дженни за подбородок:
– Я предлагаю так: «Доброе утро, Трэвис. Ты рад мне так же, как я тебе?»
Их глаза встретились, и лицо Дженни озарилось ее робкой улыбкой.
– Правда? Ты рад меня видеть? Потому что… Потому что если ты хочешь уйти…
Поцелуем он заставил ее замолчать.
– Время откровенности, – мягко произнес он. – Я сам не знаю, что говорить в таких случаях… Я… Я обычно не… – Трэвис прокашлялся. – Я нечасто сплю не в своей постели.
Ее лицо напряглось, а затем на нем появилось выражение удивления.
– Ох, – сказала она. И покраснела.
Господь Всемогущий, этот ее румянец!
– Ладно, – пробормотала она, – ты был достаточно добр, чтобы… То есть это хорошо, что ты остался, потому что я…
– Я остался, потому что не мог тебя оставить.
Она улыбнулась. Как не поцеловать ее после этой улыбки? И Трэвис поцеловал ее снова, а она вздохнула, уперлась ладонями в его грудь и приподнялась на носочки.
Он хотел раздеть ее. Ласкать ее. Целовать ее везде…
Но она была так больна прошлой ночью… Ей нужен кофе. И еда. А не секс.
Но и ему не нужен был секс. Ему нужна была любовь…
Трэвис взял ее за плечи и улыбнулся.
– Ладно, – снова слишком отрывисто произнес он. – Время завтракать.
Ее ресницы взметнулись вверх. В ее глазах появилось то замутненное, мечтательное выражение…
– А, к черту завтрак! – прорычал Трэвис и прижал ее к себе, целуя снова и снова, и каждый поцелуй был более страстный, более глубокий, чем предыдущий.
Страсть сводила его с ума.
– Я хочу тебя, – произнес он, не прерывая поцелуя.
– Это хорошо, – прошептала Дженни, – потому что и я тебя хочу.
– А та головная боль?..
Она коротко и сексуально рассмеялась:
– Какая еще боль?
И Трэвис, подняв на руки, унес Дженни в спальню.
Пару часов спустя они сидели в машине, собираясь позавтракать. Ну, или пообедать…
Сначала она отказывалась ехать с ним, найдя предлог – ей нужно забрать свою машину. Но Трэвис позвонил знакомому механику и попросил его заехать к ним за ключами.
Она была в спальне, когда этот парень приехал, но слышала, как Трэвис описывал ее старенькую, подержанную машину.
– Бежевая малолитражка? – услышала Дженни недоумевающий и почти испуганный голос парня.
Трэвис ответил: мол, вождение подобного автомобиля определенно очистит его карму.
Довольный своей шуткой, он вернулся в спальню.
Даже вспоминать об этом было смешно.
Они пропустили время, когда нормальные люди завтракают. Его они провели в объятиях друг друга.
И это было чудесно…
Даже от мыслей об этом у Дженни перехватывало дыхание.
Книги утверждали, что секс разнится от пары к паре, но теперь Дженни точно знала: их страсть неповторима, потому что Трэвис… Потому что он…
Она не могла описать этого словами.
С чего все началось? Дженни искала всего лишь секс. Ради опыта, потому что время уходило, а она не могла позволить себе умереть не узнав, что скрывает за собой этот загадочный, мощный, вездесущий секс…
Но этого она не ожидала.
Страсть? Возбуждение? Невероятное ощущение?
Да, да и да!
Но было и еще кое-что.
Мурашки от голоса возлюбленного. Его сила. Его нежность. Ощущение, когда обнимаешь, когда целуешь.
И это не все. Далеко не все. И многое вообще не имеет никакого отношения к сексу. Например, улыбка Трэвиса. Или его смех. Даже то, как брал надо всем контроль.
Над ней, например.
Всю жизнь Дженни считала: такое поведение неприемлемо и является следствием мужской самоуверенности. По правде говоря, Трэвис действительно был очень самоуверен, но причиной тому были не гордыня или злость, а врожденное ощущение лидерства.
Дженни снова взглянула на него. Ей нравилось смотреть на него.
Трэвис все делал уверенно. В том, как он вел машину, как держал руки на руле и переключателе скоростей, как смотрел на дорогу, чувствовалась сила.
А если бы она не остановилась у этого жуткого бара неделю назад? А если бы Трэвиса там не оказалось? А если бы она решила ему не помогать?..
Если бы бесстрашная Женевьева превратилась опять в осторожную Дженни, не верящую, что жизнь может так измениться в одночасье?
Если бы только годы ее жизни тянулись вперед, такие яркие и теплые, как сегодняшний день… Если бы только она была такой, как все, если бы только она могла получить то, чего так желала, не мучаясь угрызениями совести…
– Эй!
Они остановились перед рестораном. Трэвис смотрел на нее, нахмурившись.
– Да-да? – откликнулась Дженни.
– Ты в порядке?
– В полном! – радостно ответила она. Слишком радостно, судя по его взгляду.
– Ответь честно, милая. Мигрень вернулась?
– Нет. Я в порядке. Правда.
Он долго разглядывал ее. А затем на его лице появилась та сексуальная ухмылка, сводящая Дженни с ума.
– Ты не просто «в порядке». Ты идеальна, счастье мое!
Она покраснела.
– Я обожаю, когда ты так делаешь, – признался он.
– О чем ты?
– Когда ты краснеешь.
Он расстегнул ремень безопасности, наклонился, расстегнул ремень Дженни и одарил ее сладким, мягким поцелуем.
– Как же это заводит! – прошептал он ей на ушко. – Имей это в виду, а то мы даже до ресторана не дойдем.
Он был прав. Они не дойдут. Если он улыбнется еще раз, поцелует ее еще раз…
– Дженни, – тихо произнес он, потому что все, о чем она думала, было написано в ее глазах.
– Ты кормить меня собираешься, Уайлд? – спросила она, протянув руку к дверной ручке и рассмеявшись. – Или предлагаешь мне упасть в голодный обморок прямо здесь, в машине, посреди Далласа?
