Хайди Райс - Когда ты рядом
Уверенность, с которой он это произнес, потрясла Иззи. До сих пор вечер был просто сказочным. Надо же ей было его испортить своим дурацким вопросом. Но назад дороги уже нет. Ей следует довести начатое до конца.
Она отдернула свою руку:
— Все это очень интересно, Джо. Но как насчет любви? Как насчет тех случаев, когда две половинки находят друг друга и живут в любви и согласии, пока смерть не разлучит их?
— Неужели ты все еще веришь в эти романтические сказки? — усмехнулся Джо.
— Да, верю. У моих родителей было именно так, — ответила Иззи, чувствуя, что начинает закипать. — Они обожали друг друга. Мама до сих пор с нежностью говорит о папе, хотя он умер двадцать один год назад.
— Случай твоих родителей скорее исключение, чем правило, — мрачно бросил он.
В его тоне она услышала горечь и сожаление, и ее гнев сразу улетучился.
— Что заставляет тебя думать, что твои родители правило, а не исключение?
Джо напрягся, и она поняла, что попала в точку. Ее догадка подтвердилась. Джо скептически относился к браку из-за неудачного опыта своих родителей.
Хотя Гамильтоны развелись за три года до того, как Иззи и ее мать поселились в Холле, их скандальный разрыв еще много лет служил главной темой для сплетен в Гамильтон-Кросс.
Клаудия Лоренцо, итальянская кинодива, и Чарльз Гамильтон, английский герцог, красавец, известный своими любовными похождениями, много лет выясняли отношения на глазах общественности, прежде чем Клаудия навсегда уехала в Италию, забрав с собой их девятилетнего сына. Жестокая борьба за право опеки над ребенком постоянно обсуждалась на страницах английской и итальянской прессы. Иззи никогда не понимала, почему герцог, который так грубо обращался с Джо во время его летних визитов, боролся за сына в суде.
В подростковом возрасте Иззи романтизировала непростые отношения Джо с отцом. Считала его одиноким бунтарем, которому не хватало любви. Кем-то вроде Хитклифа из «Грозового перевала».
Сейчас она понимала, что в детстве его жизнь была настоящим кошмаром, и это послужило причиной его негативного отношения к обязательствам.
— Твои родители были эгоистами. Они не любили друг друга, — сказала Иззи и мысленно добавила: «И тебя». — Но это не означает, что ты до конца жизни должен быть один.
Раздраженно застонав, он швырнул на стол салфетку:
— Смени пластинку, Иззи. Ты не знаешь, о чем говоришь.
Она надеялась получить вовсе не такой ответ, но так легко сдаваться не собиралась.
— Я знаю достаточно, — возразила она. — Мы с матерью слышали, как твой отец на тебя кричал, как унижал тебя. Я видела, как сильно это тебя расстраивало, — продолжила она, несмотря на мрачное выражение его лица. — В тот вечер, когда я нашла тебя в саду, я знала, что вы с ним серьезно повздорили. Ты выглядел таким расстроенным. Таким…
Заметив, как на его щеке дернулся мускул, Иззи замолчала. Он отвернулся, и в этот момент она поняла то, что ей следовало понять много лет назад.
— Вот почему ты нуждался во мне тем вечером. Вот почему мы занимались любовью, — мягко сказала она, почувствовав, как к горлу подступил комок. — Потому что твой отец сказал тебе что-то ужасное.
Джо снова повернулся к ней лицом. Глаза его сверкали, и она поняла, что задела его за живое.
То, что сказал ему отец, заставило его искать утешения у другого человека. И обстоятельства сложились таким образом, что этим человеком оказалась она.
Это открытие не должно иметь для нее значения сейчас, десять лет спустя, но почему-то имеет. Все эти годы она думала, что их близость была ужасной ошибкой, вызванной ее незрелыми фантазиями. На самом деле в тот вечер она действительно была ему нужна. Только не для того, для чего она думала.
— Мы не занимались любовью, — отрезал Джо. — Мы занимались сексом.
Иззи никак не отреагировала на эти слова.
— Что он тебе сказал? — прямо спросила она.
— Какое имеет значение, что он сказал? Это было миллион лет назад.
И все же, несмотря на прошедшие годы, он, очевидно, до сих пор испытывает боль.
— Черт побери. Ты ведь от меня не отстанешь, правда?
Она покачала головой:
— Нет, не отстану.
— Ладно, будь по-твоему. Он мне сказал, что я не его сын. Что во время их брака Клаудия встречалась с дюжиной других мужчин. Что я ублюдок, продукт одной из ее побочных связей.
Его признание потрясло Иззи до глубины души.
— Должно быть, это было для тебя сильным ударом, — пробормотала она.
Получается, что Джо расплачивался за измены своей матери. Теперь ясно, почему герцог постоянно его унижал.
— Но почему он так яростно боролся за право опеки? Почему хотел, чтобы ты проводил летние каникулы у него?
— Ему нужен был наследник. — Джо пожал плечами. — Подозреваю, что ему доставляло удовольствие таскать Клаудию по судам.
Эти слова были произнесены холодным презрительным тоном, но Иззи услышала за ними мольбу маленького мальчика, страдавшего по вине людей, которые должны были любить его больше всех на свете.
— Джо, мне так жаль. — Она накрыла его ладонь своей и слегка сжала.
— Здесь не о чем жалеть, — ответил Джо, отдергивая руку. — Для меня это не имеет значения. Знаешь, в тот вечер я даже почувствовал некоторое облегчение. До тех пор я никак не мог понять, почему мне не удавалось угодить герцогу.
Он солгал. Для него это имеет значение. Всегда имело. Всякий раз после перебранки с отцом Джо ходил как в воду опущенный. Она видела боль и обиду, которые он так отчаянно пытался спрятать за показным безразличием. Видела, как несчастен он был в тот вечер.
Неудивительно, что ему так трудно поверить в то, что любовь существует. Что брак может быть счастливым.
Его глаза внезапно сузились.
— Прекрати немедленно. — Вскочив с места, он бросил на стол несколько банкнотов.
— Прекратить что?
Иззи ахнула, когда он схватил ее за запястье и заставил подняться со стула.
— Прекрати устраивать мне сеанс психоанализа, — бросил он через плечо, направляясь к выходу и таща ее за собой.
— Я не устраиваю тебе сеанс психоанализа, — ответила она, запыхавшись. — Я просто пытаюсь понять, почему…
— Здесь нечего понимать. — Выйдя на улицу, он резко остановился. — Я хотел тебя, а ты хотела меня. В нашей близости не было ничего особенного, кроме того, что ты оказалась девственницей. Если бы я понял это раньше, поверь мне, я бы никогда к тебе не прикоснулся, как бы велико ни было искушение.
Ну почему ему так трудно признаться, что он в ком-то нуждался, пусть даже совсем недолго?
— Хорошо, — уступила она, — но я по-прежнему нахожу трогательным, что…
