Анджела Шайвли - Цена счастья
Теперь мне нечего было бояться. Ни старого д'Эшогета, ни его старшего сына, Жан-Пьера, уже нет в живых, а ведь именно они пытались тогда всеми средствами забрать у меня сына.
В принципе я и теперь находила абсурдной мысль о том, что в своих домогательствах они могли зайти настолько далеко, что не погнушались бы и убийством, и никогда бы не рискнула обвинить Жан-Пьера и его отца в том несчастном случае, который чуть-чуть не закончился моей смертью.
Несчастный случай произошел на следующий день после того, как Жан-Пьер д'Эшогет навестил меня в моей квартире в Ванкувере. Этот человек всем видом вызывал у меня страх. Он отличался высоким ростом и был чрезвычайно надменен. И когда я, несмотря на всевозможные посулы, отказалась отдать своего сына родственникам моего мужа, он наконец весьма холодно бросил:
— Что ж, моя милая, не собираюсь больше спорить с вами. Но предупреждаю, мой отец не остановится ни перед чем, чтобы заполучить мальчика.
И вот тогда-то, через каких-нибудь двадцать четыре часа, меня чуть не переехала машина по пути на работу. И кто на моем месте не связал бы два эти события воедино и не заподозрил бы самого страшного?
И только потом, спустя некоторое время, когда я уже несколько отошла от пережитого шока, до меня дошло, что скорее всего Жан-Пьер намекал на то, что его отец воспользуется любой законной возможностью, чтобы вывести меня из игры. Так что в результате я глубочайшим образом сожалела о том, что, поддавшись искушению, отправила старому д'Эшогету очень сумбурное письмо, в котором обвиняла его в покушении на мою жизнь. Я пригрозила в случае повторения подобных попыток обратиться в полицию. К сожалению, я не решилась рассказать о несчастном случае своему отцу, поскольку он был не очень здоров и это могло его разволновать, и слишком поздно сообразила, что д'Эшогеты вполне могли бы использовать мое письмо в качестве повода для процесса с целью объявить меня невменяемой и под этим предлогом отобрать у меня сына.
Но как ни странно, в течение последующих четырех лет я ничего не слышала о семье моего покойного мужа. Я даже начала надеяться, что у них почему-либо пропал интерес к Майклу. И вот, приблизительно месяц тому назад, пришло письмо от Брайана д'Эшогета, одного из двух младших братьев Алана. Надо сказать, что всего в семье было пять братьев и две сестры. Жан-Пьер и Мишель были старшими, за ними следовали Алан, Брайан и Фарамон. Старшая сестра Алана умерла, когда он был еще мальчишкой. Вивиан рано вышла замуж и теперь жила во Франции. Из всех детей в живых остались лишь двое братьев и сестра. И теперь глубоко опечаленный Брайан написал мне, что погибли оба старших брата, а также сыновья Жан-Пьера. Причиной был пожар, возникший в охотничьем домике, где обычно проводила свой отпуск большая часть мужчин этой семьи. Дом выгорел полностью, и все его жильцы погибли.
Отец Брайана, уже давно страдавший сердечной недостаточностью, не выдержал известия о разыгравшейся трагедии. У него случился приступ, от которого ему уже не суждено было оправиться. Согласно законам наследования, принятым в этой семье с незапамятных времен, владение не подлежало разделу, и Майкл становился единственным наследником. Вот почему ему надлежало переехать в замок. Это обстоятельство особенно подчеркивалось в завещании. А так как я была ответственна за воспитание ребенка, то мое место, само собой разумелось, также было в этом доме.
Конечно же, никто не мог бы насильно заставить меня привезти Майкла в Квебек. Но у меня просто не было иного выхода. Останься Майкл со мною в Британской Колумбии, к своему совершеннолетию ему не на что было бы рассчитывать. Дело в том, что в завещании специально оговаривалось, что где бы он ни жил, он не вправе претендовать на имущество. Но как только Майкл начинает жить в замке, он становится его владельцем. И даже мой отец с его неизменным пренебрежением ко всему, что было в Канаде французского, даже он сказал мне, что я не имею права лишать сына такого сказочного богатства, даже если это и требует от меня жертв.
2
Старое-престарое такси еле-еле тащилось по извилистой улице. Внезапно перед нами возникла какая-то белая фигура. Я хотела крикнуть, но горло перехватило. И только когда свет фар на какие-то мгновения осветил «привидение», я поняла, что это одна из каменных фигур, стоявших вдоль дороги на одинаковом расстоянии одна от другой. Немного придя в себя от пережитого страха, я стала более внимательно вглядываться в окружающее нас пространство. Мы как раз приближались к нескольким темным строениям, которые, очевидно, принадлежали замку. И тут я вновь увидела странную фигуру. На сей раз она не стояла у обочины дороги, а двигалась нам навстречу.
Ослепленная светом фар фигура остановилась, и мне удалось разглядеть, что это была женщина.
Двигатель взревел, взвизгнули тормоза, машину бросило в сторону, и она резко остановилась, лишь чудом не задев незнакомку.
Водитель опустил стекло и разразился ругательствами на каком-то абсолютно мне непонятном диалекте. Женщина ответила ему в том же стиле. Потом она подошла к задней части машины и жестом показала, что мне следует открыть мое окошко. Я вопросительно посмотрела на водителя, но тому явно не хотелось брать на себя никакой ответственности и он лишь равнодушно пожал плечами. Ручка, которую следовало вращать, дабы опустить стекло этого дряхлого транспортного средства, изрядно проржавела. И пока я мучилась с нею, незнакомка терпеливо ждала.
— Уверяю вас, мадам, — весело обратилась она ко мне, как только я справилась со стеклом, — что я не уличный разбойник. Точнее говоря — не разбойница. И Жак, — она кивнула в сторону водителя, — может подтвердить это. Как, кстати, и то, что я обычно бываю очень неосторожна.
Меня поразил какой-то очень чистый и звонкий смех этой женщины и абсолютно безупречный, без следа какого-либо акцента английский, на котором она обратилась ко мне после обмена «любезностями» с шофером на беглом французском языке.
— Сожалею, что испугала вас своим появлением, — продолжала она. — Эта дорога ведет только к замку, и я совсем не рассчитывала встретить кого-нибудь по пути.
Женщина была совсем молодой. Может быть, чуть-чуть за двадцать. Она была необыкновенно красива — длинные прямые черные волосы и смуглая кожа, которая смотрелась бы более естественно в стране с тропическим климатом, нежели в этих морозных краях. На лице с высокими скулами блестели темно-голубые, слегка раскосые глаза.
Девушка рассматривала меня с нескрываемым интересом. Пожалуй, это уже граничило с беззастенчивостью. Заметив, по-видимому, легкое недовольство на моем лице, она поспешно, но без намека на заискивание, заметила:
![Ольга Азарова - Неудавшаяся месть[СИ]](/uploads/posts/books/5230/5230.jpg)
