Кейси Майклс - Колесница Афродиты
– Ты сказал ему про меня?
Джо приходилось не однажды сталкиваться с проявлением непонимания со стороны мужчин, когда они видели водителя-женщину. Энди об этом знал.
– А как же, конечно, сказал, – беззаботно ответил он, голодными глазами следя за приготовлением салата. – Как будто я когда-нибудь чего-нибудь не говорил…
Джо ловко управлялась с ножом, аккуратно очищая морковку.
– И сколько старых шуточек о женщинах-шофёрах он отпустил, прежде чем успокоился по этому поводу?
Энди осторожно потянулся через её плечо за зелёным перцем.
– Ни одной. Он знает, что ты будешь его шофёром, и все в порядке. Ну а теперь – ты собираешься вечно тут стоять или положишь, наконец, своё холодное оружие и крепко поцелуешь меня за отлично проделанную работу?
Джо закрыла глаза и целиком отдалась своей радости. Энди сделал это; он действительно это сделал! К чёрту этих Путни, испортивших ей настроение, нельзя быть такой пессимисткой, даже ненадолго. Она организовала «Абботс Аристократ Лимузинс» вовсе не ради каких-то там Путни. Она сделала это ради самой себя и ради Энди. И теперь они смогут получить ссуду для покупки второго лимузина. Они уже близки к этому, и ничто не сможет их остановить!
Она бросила нож на стол, повернулась к брату и крепко обняла его.
– Энди, милый, ты просто гений! Три дня в неделю в Нью-Йорке, ничего, кроме походов в музеи, прогулок в парке и дневных спектаклей в среду… Ты просто прелесть! Как мне тебя благодарить?
– Одолжи пятьдесят баксов на новое весло, – нахально попросил он, не желая упускать подвернувшийся случай. – Моё старое почти сломалось, а ты ведь не хочешь, чтобы твой гениальный брат три недели болтался по Колорадо без весла, правда?
– Считай, что оно у тебя уже есть! – Джо ещё раз чмокнула Энди в щеку и направилась к холодильнику. – Где-то тут должна быть бутылка вина, оставшаяся после Рождества… Энди, достань, пожалуйста, из бара «Эсмеральды» штопор. Мы должны это отметить!
– Ты всё ещё работаешь? Уже шесть часов. Скука смертная, мне здесь совершенно нечем заняться.
Дэниел Куинн поднял голову от рукописи и воззрился поверх своих очков в черепаховой оправе на мальчика, сидевшего перед ним и уныло упиравшегося подбородком в коленки.
– Неужто тебе тут так плохо? – сочувственно покачал он головой. – А где миссис Хеммингс?
– На кухне, – ответил Ричи Куинн и добавил: – Я пытался объяснить ей, как можно перевести её рецепты в десятичную систему, но ей это неинтересно.
– Не верю: это же безумно интересно! – не совсем искренне возразил его отец. – Готов поклясться, она ловила каждое твоё слово.
– На самом деле она меня выгнала, – сознался Ричи; пятна гневного румянца заалели на его бледных щеках.
Дэниел задумчиво приподнял левую бровь, глядя на своего сына. Плечи Рики поникли, руки были засунуты глубоко в карманы, носком ноги, обутой в кеду, он вяло пинал завернувшуюся бахрому восточного ковра, морковно-рыжие волосы в беспорядке падали на глаза.
Для своих десяти лет Ричи был высоким и слишком худым. А также слишком печальным. Дэниел не мог припомнить, когда в последний раз он видел улыбку на лице своего сына или слышал его по-настоящему весёлый смех. Ричи Куинн для своего возраста был чересчур умён. Учителя предпочитали называть Ричи «одарённым», хотя иногда Дэниэл думал, что незаурядный ум послан мальчику в наказание, и сердце его обливалось кровью при мысли о сыне.
Дэниел попытался продолжить разговор на шутливой ноте.
– Поймала тебя по локоть в вазе с печеньем? – предположил он, снимая очки и кладя их поверх рукописи. – Именно поэтому я всегда вылетал из кухни моей бабушки.
Ричи поднял голову, на бледном личике городского ребёнка отчётливо проступали веснушки. Его голос был усталым, как будто ему приходилось делать над собой усилие, чтобы ответить:
– Миссис Хеммингс не печёт домашнего печенья, папа. Она покупает его в супермаркете. Овсяное печенье. И ещё такие странные штучки, которые она называет «витаминные батончики». Ты можешь себе представить, сколько в них всякой химии и консервантов? Я к ним не притронусь. Кроме того, – тихо добавил он, – я хочу шоколадку.
– А кто не хочет? Но овсяное печенье более полезно, – начал Дэниел, отодвигая рукопись в сторону – это была не самая многообещающая работа – и вставая. Он не упомянул «витаминные батончики», потому что никогда ни одного не пробовал, да и не собирался, независимо от того, хороши они были бы или плохи для него самого. – К тому же уже пора обедать, и ты перебьёшь себе аппетит.
– Так или иначе, я есть не хочу. Просто скучно. Ненавижу это место! – Ричи засунул руки ещё глубже в карманы; наконец-то его слова прозвучали по-детски. – Здесь нечего делать. Не понимаю, почему нам надо было переезжать из Нью-Йорка в это болото. Я скучаю без Фредди.
Дэниел подошёл к рядом стоявшему столу, поднял крышку ведёрка для льда и обнаружил, что миссис Хеммингс снова забыла его наполнить. С лёгким вздохом он вернул крышку на место. Он вовсе не хотел выпить – просто необходимо было занять руки, делать что-то, чтобы сын не увидел растерянного выражения на его лице.
Отчасти ему это удалось.
– Фредди? Никак не можешь забыть Фредди! – взорвался он, выходя из себя. – Фредди всего лишь швейцар в нашем старом доме, Рич, будем называть вещи своими именами, а я хочу, чтобы ты завёл себе новых друзей, твоего возраста.
– Фредди мой лучший друг! – заявил Ричи.
– Фредди таскал тебя по нелегальным букмекерским конторам и научил, как ставить на лошадей, – устало заметил его отец, так как этот спор возникал не в первый раз. – Я пытаюсь вырастить сына, а не завсегдатая ипподромов. Здесь в округе много детей, я часто вижу, как они катаются на велосипедах. Ты просто не пробовал с ними знакомиться, Рич.
– Ох, ну конечно! Давай, начинай сначала. Да ты просто завидуешь тому, что я выиграл двести долларов на той комбинации с Аква-дактом! И нечестно, что ты заставил меня их все положить в банк! – выпалил Ричи, с размаху плюхнувшись в кресло, с которого поднялся его отец, и вытянув длинные ноги. – Кроме того, я не хочу пробовать. Почему ты не можешь этого понять, пап? Я просто хочу обратно в Нью-Йорк, хочу уехать из этого провинциального городишка, где все дети зануды. Всё, что их интересует, – это катание на велосипедах, футбол и бейсбол!
Сам того, не подозревая, Ричи только что перечислил составляющие счастливого детства своего отца, с которым тот расстался слишком рано. Дэниел повернулся взглянуть на сына, на ту самую причину, что побудила его продать первоклассную квартиру в привилегированном районе на Парк-Авеню и переехать в Пенсильванию, причину, заставлявшую его терпеть утомительные поездки в город трижды в неделю. Неужели он ожидал благодарности? Ребёнок был в отчаянии!
