Валери Слэйт - На волнах страсти
Спустившись по трапу на пустынное ночное поле аэродрома, Анна даже подумала о том, что иногда бывает полезно испытать себя и свою судьбу. После такого полета можно рассчитывать на то, что у нее впереди еще много жизней, как у кошки. Но одно ясно уже сейчас. Больше в Аланью, и вообще в Турцию, она добровольно не полетит. Может быть, это было случайное стечение обстоятельств, но из любой случайности надо уметь делать правильные выводы. Так что следующее общение с морем будет где угодно, но только вдали от турецких берегов.
Мысленно она пробежала взглядом по географической карте на юг, задерживаясь на голубых пятнах. Индийский океан, пожалуй, пока еще рано трогать, хотя, конечно, было бы неплохо пройтись по его окраинам. Средиземноморье еще не все себя исчерпало. Хм, а почему бы не попробовать, скажем, Египет? Священные пирамиды и сфинксы, крокодилы и кобры - это так экзотично. Страна великой повелительницы и сказочной красавицы Клеопатры, успешно управлявшей миллионами подданных, но не сумевшей победить свои чувства и злой рок…
1
Сон был какой-то странный… Настолько странный, что она могла бы пересказать его в мельчайших деталях даже после того, как проснулась. Обычно Анна спала без сновидений. А если с ней и происходило порой что-то достаточно интересное во время путешествий в загадочный мир сновидений, то все равно увиденное и пережитое не удерживалось в памяти, быстро улетучиваясь сразу после пробуждения. Оставалось только общее ощущение радости бытия или, наоборот, печали, окрашивая, в зависимости от этого, в оптимистично-розовые или тускло-серые, безрадостные тона предстоящий день.
Самым загадочным было то, что в снах не отражались те мечты, которым она предавалась наяву, будучи весьма романтичной по складу характера. Набор мечтаний был достаточно стандартным, как у любой нормальной девушки, и включал в себя три главные составляющие благополучной и спокойной жизни взрослой женщины - свой дом, свой мужчина и свои дети. Представление об этих трех «китах» постоянно менялось, поэтому, наверное, и не находило своего отражения в снах. Особенно портрет идеального мужчины. Она до сих пор не разобралась даже в том, кто ей больше нравится - атлетически сложенные брюнеты с глазами цвета морской волны или мужественные блондины нордического типа. К тому же ее нередко привлекали утонченные, немного женственные и изящные эстеты с одухотворенными лицами, мечтательными глазами и длинными, волнистыми волосами до плеч. Интеллектуалы, умевшие легко перейти от обсуждения мистического начала в творчестве Кафки к смелым цветовым гаммам в новаторских поисках итальянских кутюрье, с последующим плавным переходом на воздействие фольклорных напевов австрийских горцев на музыку венских музыкальных корифеев прошлых столетий.
Карьера в ее мечты не проникала. К идеям феминизма в трудовой сфере Анна с детства подходила скептически, ориентируясь на здравый смысл и преобладающую тягу к развлечениям. Собственно, ее профессия и не могла стать основой самоотверженной и бурной карьеры. С дипломом магистра в области сравнительной лингвистики выбор был не слишком велик. Или педагогика, или научные исследования. Эта узость альтернатив и привела ее, в конечном счете, в Европейский центр лингвистических исследований в родном городе Граце. Маленький и достаточно своеобразный мирок единой Европы в центре тирольских Альп. Небольшой, замкнутый коллектив коллег, и, к сожалению, почти одни женщины. Единственное преимущество такой работы - никуда не пришлось переезжать. Правда, неизвестно, хорошо ли это для симпатичной, честолюбивой и энергичной девушки - законсервировать себя в одной среде обитания. Ей постоянно хотелось чего-то свежего и яркого, каких-то будоражащих воображение и щекочущих нервы неожиданностей…
Именно об этом она думала, следуя по давно уже проторенному утреннему маршруту, от места жительства на Анненштрассе, в квартире родителей, расположенной на втором этаже старинного трехэтажного дома с розовыми стенами и красной черепичной крышей, к месту работы на Грискай, в четырехэтажном здании кубической формы с выкрашенными в ярко-красный цвет стенами, бессовестно выпадающему из общего старинного стиля зданий на набережной реки Мур. По этому маршруту она могла бы передвигаться даже с завязанными глазами. При желании было бы несложно даже подсчитать количество пройденных шагов за то время, которое отнимал у нее этот путь пять дней в неделю, месяц за месяцем, вот уже второй год подряд, за исключением выходных, праздников и отпуска. С ума можно сойти от такого однообразия.
Да, наверное, надо было выбрать себе другую профессию. Например, стать редактором популярного женского журнала, не слишком экстремистского, в меру эпатажного, в меру снобистского, полезного для женщин и читабельного для мужчин. Во всяком случае, не превращающего мужчин в женоненавистников после прочтения пары номеров. Другим вариантом могла бы стать работа вместе с дядей Фердинандом, братом матери, на знаменитом конном заводе в Пибере. Разводить и тренировать белоснежных «липициаров» - прославленных лошадей липицкой породы. Знаменитых тем, что жеребята рождались с темной кожей, а потом постепенно светлели, приобретая белоснежность после взросления. Загадка генетики, до сих пор не раскрытая учеными.
Анна мечтала стать также известной наездницей, выступая на этих же скакунах на арене Испанской школы верховой езды в Вене, одетая в традиционную униформу всадников школы. Шляпа с галунами, как у наполеоновских маршалов, редингот кофейного цвета, желтые лосины, высокие черные ботфорты… Весьма романтичное и вселяющее самоуважение занятие.
Или прославиться как дизайнер женской моды. Впрочем, почему именно женской? Большинство прославленных кутюрье по природе мужчины, но, тем не менее, неплохо разбираются в женских проблемах и вкусах. Так почему не может быть наоборот? Почему бы женщине не посвятить себя мужской моде? Формированию мужских взглядов на одежду и обувь, на свой внешний вид. Пусть тоже прочувствуют, каково это - постоянно следить за ускользающими веяниями моды, переживать за то, что ты одет как-то не так, что ты все время опаздываешь, хотя бы на шаг, в погоне за право считаться современным. Да еще вдобавок следить за фигурой, мучительно корректировать ее, подгоняя под невероятные пируэты моды. Пусть попробуют за несколько недель, например, из раскормленных, плечистых Гераклов превратиться в худосочных «мальчиков-твигги», тонких и гибких, как ивовые прутики. А на следующий год все наоборот, если вдруг кто-то из влиятельных в мире моды пророков осмелится заявить во весь голос о том, что век истощенных, малокровных, нервных и сексуально озабоченных прошел. А для спасения личного и общественного здоровья отныне нужно как можно больше добропорядочной и добродушной плоти. Чем больше мяса, складок и румянца на щеках - тем красивее и современнее…
