Лора Эллиот - Последняя ночь в Катманду
У отеля стояло несколько свободных такси. Синтия села в первое попавшееся.
— Тхамель.
— Куда именно в Тхамеле, мадам? — спросил водитель, трогая машину с места.
— Куда угодно, — бросила она и откинулась на спинку сиденья.
Как только такси свернуло в знакомую улочку, Синтия оживилась.
— Здесь. Остановите, пожалуйста.
Водитель резко затормозил.
— Сколько я вам должна?
— Всего сто рупий.
Синтия поспешно расплатилась и вышла, заметив довольную улыбку на лице водителя.
Наверняка надул ее, мерзавец. Они ехали всего минут пять. Бог с ним, пусть порадуется. Возможно, в его жизни не так уж много радости.
Как, пожалуй, и в моей, закончила она свои размышления и огляделась.
— Привет! Не хотите ли заглянуть в мой магазинчик?
— Зайдите! Только посмотреть!
— Сюда! Идите сюда! У нас есть все, что вы ищите!
Ох уж эти неугомонные зазывалы со слащавыми улыбками на лицах! То, чего ей не хватает, вряд ли пылится на прилавке тхамельского магазинчика. И все же из любопытства она зашла в один из ювелирных салонов.
Засуетившийся хозяин стал, не спрашивая, вываливать на прилавок груды ожерелий, колец, подвесок.
— Посмотрите. Выберите, что вам нравится. Синтия улыбнулась, разглядывая массивные ожерелья из бирюзы, сапфиров, жемчуга… Украшения, достойные статуй буддийских божеств. Сможет ли она, скромная журналистка, надеть на себя это великолепие? И, простите, куда в нем пойти?
И все же ей ужасно захотелось сделать себе подарок. Она выбрала серебряное колечко с аметистом, примерила его.
— Сколько? — спросила она трепетавшего от возбуждения продавца.
— Всего тысяча рупий.
— Сделайте скидку, — улыбнулась она. — Восемьсот?
— Хорошо. Давайте девятьсот, и оно ваше.
Синтия открыла сумочку, положила на прилавок деньги.
— Спасибо. — Она направилась к выходу, хорошо зная, что здорово переплатила за кольцо. Но ей не хотелось об этом думать.
Оказавшись на улице, она тут же слилась с потоком людей, машин, мотоциклов, коров, велорикш и нищих и побрела, куда глаза глядят.
Тхамель. Поразительно неуязвимая точка на теле большого беспокойного города. Где-то там, на окраинах, маоисты блокируют дороги, захватывают административные здания, убивают невинных людей… А здесь продолжается мирная жизнь, бойкая торговля, люди заняты повседневными заботами, насущными проблемами и, кажется, просто отказываются реагировать на политику. Завидная беззаботность.
На одном из перекрестков ее внимание привлекла сценка: мальчишка-голодранец с огромной сумкой через плечо пытался всучить что-то блестящее парочке туристов. Туристы упрямо мотали головами, улыбались сквозь раздражение и наконец сбежали от мальчишки. Но он тут же пристал к другим.
Синтия включила камеру и стала увлеченно снимать происходящее.
Мальчишка заметил, что его снимают, и тут же из уличного торговца превратился в кинозвезду. Он выпрямил спину, принял достойную позу и во весь рот улыбнулся. А потом стал кокетничать перед камерой и чуть было не пустился в пляс от восторга.
Синтия сквозь смех продолжала снимать его, когда почувствовала, как кто-то сзади взял ее за локоть. Не поворачиваясь, она отдернула локоть, но тут тяжелая рука легла ей на плечо. Синтия резко обернулась.
Перед ней стояли два дородных непальца в строгих, элегантных костюмах и черных очках.
— Пойдемте с нами, мисс Спаркс, — тихо сказал один из них.
— Извините, зачем и куда? И кто вы такие? — поинтересовалась Синтия, предчувствуя что-то неприятное.
— Мы объясним вам позже, — ответил другой, едва заметно улыбнувшись.
— Я не собираюсь никуда с вами идти, пока не узнаю, кто вы. — Синтия изо всех сил старалась сохранять спокойствие.
Но тут один из мужчин отогнул полу пиджака, и из-под полы появилось дуло пистолета. Синтия перевела дыхание и почувствовала, что холодеет от страха.
— Пожалуйста, не поднимайте шум, мисс Спаркс. Пойдемте.
Синтия огляделась. Улица продолжала жить своей жизнью. Над магазинами зажигались пестрые огни рекламы, все вокруг суетилось и двигалось, поглощенное своей суетой и движением. Мальчишка, только что лихо позировавший ей, исчез.
Бежать! — промелькнуло в ее голове. Но куда сбежишь в таком столпотворении? И она покорно последовала за мужчинами.
За углом улицы стоял черный «кадиллак» с затемненными окнами. Один из мужчин открыл дверцу, вежливо попросил Синтию сесть на заднее сиденье и уселся рядом с ней. Второй сел за руль и, прежде чем завести машину, повернулся и протянул ей что-то.
— Это маска. Простите, но вам придется ее надеть.
Чтобы перебороть страх, Синтия начала возмущаться.
— Что это за шпионские игры, господа? Для начала объясните мне, в чем дело? Вы знаете, что вам грозит за похищение международной журналистки?
Но мужчины словно онемели, и машина, тронувшись с места, стала лавировать по узкой улице, объезжая пешеходов, мотоциклы и коров.
Синтия помяла в руках маску, похожую на карнавальную, только без прорезей для глаз, и неохотно надела ее.
Прощай, мирный Тхамель. Может, пора начинать прощаться и с жизнью? — подумала она.
Романтика, черт бы ее побрал…
Вот теперь ее похитили и куда-то везут. Кто эти люди? Чего им от нее нужно? Они знают ее имя… Может, решили завербовать ее? Выудить какую-то секретную информацию? Или, может, вчера на конференции она ляпнула что-то такое, что могло кому-то не понравиться? Может, они маоисты? Или маньяки, специализирующиеся на изощренном убийстве журналисток?
Эх, все же лучше было бы выйти замуж за краснощекого фермера и родить ему троих… четверых… а пусть даже и восьмерых конопатых детишек.
Но теперь поздно даже мечтать об этом.
О Господи, трудно представить, что ее ждет.
Может, ее будут пытать? От ужаса и отвращения Синтия зажмурила под маской глаза и содрогнулась. А всего несколько минут назад она мирно гуляла по Тхамелю, купила себе симпатичное колечко, забавлялась уличной сценкой… И могла бы увидеть еще много интересного и увлекательного.
По крыше машины забарабанил дождь. Наконец небеса разверзлись и ниспослали на томящийся от жары город освежающую влагу. Но какое ей теперь дело до города, шум которого остался где-то позади? Судя по странному ощущению безлюдья и уединенности, машина мчится теперь по загородной трассе. Только куда?
Об этом лучше не думать. Лучше вспомнить о чем-то приятном, согревающем душу. О родителях. О сестре и брате. О своей семье, которая живет в Бостоне мирной, спокойной жизнью нормальных людей.
Синтия почувствовала тяжесть в груди и вздохнула.
