Дебра Морис - На деньги счастье не купишь
Малком внимательно посмотрел на Дориан сквозь очки в дорогой оправе и спросил:
— О чем ты?
Малком О'Нил уже много лет управлял финансами семейства Беррелл. Он вполне заслуженно пользовался репутацией финансового гения, знавшего толк в капиталовложениях и инвестиционных портфелях. Однако его обтекаемые манеры всегда раздражали Дориан.
— Брось притворяться, Малком! Я тороплюсь на ланч с Тигги Моффатт, — Дориан мельком взглянула на свои усыпанные бриллиантами золотые часики, — у меня всего полчаса. Она ждет меня в «Венецианской кондитерской».
— Не надо так волноваться! Я всегда рад помочь тебе. Итак, в чем проблема? — Малком солидно надул щеки и исподтишка взглянул на Дориан.
Какой напыщенный тип! Костюм от лучшего кутюрье, рубашка из тонкого голландского полотна, модный шелковый галстук. А ведь все это куплено на деньги семьи Дориан. Темные волосы аккуратно зачесаны назад, даже пробор всегда идеально ровный. Мужчине явно за пятьдесят, но ни одной сединки. Наверное, красит волосы.
— В чем проблема? — раздраженно переспросила Дориан. — Представь, мне понадобились наличные, я подхожу к банкомату, а эта проклятая машина проглотила мою кредитку и даже не поперхнулась!
— Не может быть! — Малком сделал удивленное лицо.
— Представь себе, может! — воскликнула Дориан.
Покровительственный тон Малкома действовал ей на нервы. Дориан едва сдерживала себя, чтобы не швырнуть пресс-папье в лауреата премии «Финансист года».
— Ничего страшного. Думаю, это сбой в системе. Такое очень редко, но случается, — неуверенно предположил Малком.
— Я уже навела справки.
— И?
— Кассир вызвал вице-президента банка. Через несколько минут тот явился. Отвратительный тип с лисьей мордой! Так вот, эта лисья морда имела наглость заявить, будто на моем счету нет денег. Одни нули! Ну, что скажешь?
Малком задумчиво поднес длинный изящный палец к губам.
— Что ж, бывает… Ведь у тебя и раньше случались превышения кредита.
— Ничего подобного! Такое случается со мной впервые!
— Скорее всего, ты просто не знала об этом. Твоя бабушка всегда успевала уладить дело.
Дориан пропустила мимо ушей намек на свою беспечность и расточительность. Кстати, Малком всего-навсего клерк. Какого черта! По какому праву он смеет критиковать ее? Пусть даже и не лично ее, а бабушку Прю.
— Недели через две поступит перевод из трастового фонда, вот я и хотела взять аванс по одной из моих кредиток. Но банк конфисковал все мои карточки! И не собирается отдавать! По какому праву, спрашиваю!
— Успокойся, Дориан, давай кое-что обсудим.
— Вот именно — давай обсудим, — неожиданно вежливо согласилась Дориан. А про себя выругалась. Да как он смеет, этот банкиришка, предлагать ей что-то обсуждать! Кто он такой? Его дело — подчиняться!
— Думаю, служащий банка, отнявший у тебя кредитные карточки, действовал по приказу.
— По какому такому приказу?
— По приказу твоей бабушки Прю.
Щеки молодой женщины зарделись от гнева:
— То есть как это? Бабушка велела этому гнусному служащему отобрать у меня кредитные карточки? Не может быть! Что за чушь?
— Думаю, именно это и произошло, — предположил Малком. — Но никакой трагедии нет. Просто придется некоторое время подождать. Речь идет о трех месяцах.
— Сколько ждать? Три месяца? Но ведь у меня закончились деньги! Бабушка Прю всегда оплачивала мои чеки. — Дориан выудила из лакированной сумочки сотовый телефон: — Какая ерунда! С какой стати я должна ждать три месяца? Достаточно мне позвонить, и все уладится. Минутное дело!
Малком нахмурил брови.
— Бабушки нет в городе.
— Она на ранчо?
— За границей.
— За границей… — недоверчиво повторила Дориан.
— Она на греческой яхте в Средиземном море. Морской круиз. Просила передать, что решила отдохнуть месяца три.
От неожиданности Дориан выронила телефон.
— Ничего не понимаю, — только и могла выговорить она.
— Ведь бабушка не раз предупреждала тебя, что надо жить по средствам. Разве не так?
— Ну и что из этого, возможно, и говорила. Мало ли что она мне говорила. Когда дело доходило до финансовых проблем, Прю всегда помогала мне.
Малком нетерпеливо поправил галстук.
— Она просила передать — никаких денег, пока ты не научишься вести себя благоразумно.
Дориан тяжело вздохнула. Все, что говорит Малком, чистая правда. Две недели назад Дориан действительно получила взбучку от бабушки. Дориан, видите ли, «купается в роскоши, сорит деньгами направо и налево, а это не доведет до добра». Дориан пропустила нотацию мимо ушей. Она очень спешила, так как ей предстояла вечеринка с друзьями по поводу открытия нового ночного клуба в Уэст-Энде.
— Итак, что же делать, Малком?
— Честно?
— Валяй! Мне уже читали нотации, часть первая, часть вторая, теперь — часть третья.
— По правде говоря, ситуация простая, но как ты будешь из нее выкарабкиваться, это уже проблема. Короче: ты осталась без денег. — Выдержав испытующий взгляд Дориан, он уточнил: — У тебя нет ни цента!
Дориан нервно рассмеялась, пытаясь дать выход нервному напряжению. Если бы она не рассмеялась, то наверняка заплакала бы навзрыд. Но Дориан Беррелл никогда не позволяла себе плакать на людях. Она всегда сдерживала слезы до тех пор, пока не закроется дверь и не погаснет свет.
— Ты шутишь? — с надеждой в голосе спросила она.
Брови Малкома удивленно взметнулись вверх. Шутить было не в его правилах.
Ни цента! Дориан медленно опустилась на стул. Она выросла в богатстве и роскоши. И не могла понять своего теперешнего положения. Мурашки пробежали по спине. Какой неожиданный поворот! Еще вчера она наслаждалась жизнью, позволяя себе любую блажь, а сегодня стала беднее церковной крысы!
— Так что же делать?
— Именно это нам и предстоит обсудить, — мягко произнес Малком.
Дориан пыталась осмыслить положение, в котором оказалась. Неужели ее выселят из пентхауса, который подарила бабушка по случаю окончания колледжа? Огромная квартира в самом престижном доме Уэст-Энда. Из окон фантастический вид на город. В двух шагах шикарные рестораны и ночные клубы. Ну и что из того, что Дориан ни разу не заплатила по счету. Зато она сама отремонтировала квартиру по своему вкусу. Эта квартира стала для нее единственным местом, где она чувствовала себя уютно.
Особняки, в которых она выросла, никогда не были для нее родными. Они были холодны и пусты, украшены профессиональными дизайнерами и декораторами. Обо всем заботились горничные и домработницы в серых униформах. Мать Дориан бродила среди всего этого великолепия как привидение. Все вокруг было совершенно чужим и напоминало опустевший музей.
