Эмеральд Бакли - Цепи любви
В студенческие годы Джессика поняла, что лучший способ избежать подобных проблем – это держаться по-деловому, вопреки внешности создать себе репутацию серьезной девушки и с самого начала дать понять, что она пришла в университет учиться профессии, а не гулять и развлекаться.
К тому времени как Джессика закончила университет и начала работать, она научилась привлекать как можно меньше внимания к своей внешности, убирая волосы в аккуратный узел и ограничиваясь минимумом макияжа. Сдерживая природную склонность к более женственной и соблазнительной одежде, Джессика выбирала классические добротные платья делового стиля. Встречая ее на вокзале, Долли поморщилась при виде скромного бежевого платья и, не стесняясь в выражениях, обозвала его унылым и бесформенным. В ответ Джессика хотела возразить, что только так и должна одеваться учительница и что меньше всего на свете ей хотелось бы выглядеть вызывающе, но она так устала, что не было сил спорить. Точно так же у нее не было сил сопротивляться, когда Долли потащила ее в Лудлоу и заставила почти полностью обновить довольно скудный гардероб. В результате в данный момент Джессика была одета в обрезанные до колен джинсы и облегающий белый топ с открытой спиной и завязками на шее, на ногах у нее были легкие спортивные тапочки, а волосы собраны на макушке в хвост.
Затянувшаяся жара действовала на нервы. Может, потому, что в такое пекло трудно не только двигаться, но даже шевелить мозгами, а может, все дело в ее усталости. Так или иначе, но Джессике оказалось гораздо легче плыть по течению, позволить другим управлять ее жизнью.
За спиной Джессики, чуть дальше по берегу ручья, кто-то спугнул птиц, и они поднялись в воздух с тревожными криками. Джессика насторожилась. Она почти привыкла считать это местечко своим потайным убежищем. Джессика отодвинулась поглубже в тень свисающих до земли ветвей ивы, надеясь, что, кто бы ни шел по тропинке, он пройдет мимо и не остановится поболтать с ней.
Подобное нежелание общаться с кем бы то ни было вообще-то было для Джессики не характерно. Вероятно, оно возникло как следствие неприятного разговора с начальством, когда ее предупредили, что излишнее увлечение проблемами учеников вредит ее карьере.
Решив не обращать внимания на приближающийся звук чьих-то шагов, Джессика закрыла глаза. Но она не смогла остаться безучастной, когда робкий, очень взволнованный детский голосок спросил:
– Простите, эта дорога ведет в Лудлоу?
Джессика открыла глаза. Перед ней стоял светловолосый голубоглазый мальчуган не старше шести лет, слишком худенький для своего возраста. Весь его облик выражал такую тревогу, что все чувства Джессики мгновенно откликнулись. Девушка пыталась сказать себе, что ее вовсе не касается, кто он такой и как он оказался совсем один на этой глухой тропинке, и что от нее требуется всего лишь ответить на его вопрос, а там пусть идет своей дорогой. Однако другая часть ее натуры – более женственная, добрая и отзывчивая, уже успевшая причинить ей в жизни немало проблем, не позволяла остаться в стороне.
Сев прямо, Джессика посмотрела на мальчика и неуверенно пробормотала:
– Не знаю точно, но у меня где-то должна быть карта. Если хочешь, сядь и подожди, пока я ее найду.
У нее действительно была с собой карта, и не только карта, но и весьма обильный завтрак, которым ее снабдила Эмили, приходящая кухарка Долли, милейшая женщина.
Мальчик, с опаской оглянувшись, неуверенно шагнул к ней. Теперь Джессика заметила в его глазах не только напряжение, но и страх.
Интересно, от кого он скрывается, подумала она, нарочито медленно открывая рюкзак и с рассчитанной небрежностью вынимая из него бутылку минеральной воды и сандвичи. Уже само то, что мальчик не сумел как следует подготовиться к походу, выдавало его юный возраст. Одежда также была выбрана не слишком удачно, мальчик был в футболке, кроссовках и слишком теплых для такой погоды джинсах, к тому же явно купленных на вырост, хотя футболка и кроссовки, судя по всему, были хорошего качества и дорогими. Вероятно, тот, кто покупал одежду ребенку, толком не знал его размеров.
Разыскивая в рюкзаке карту, Джессика умышленно тянула время. Притворившись, что не замечает, с какой тревогой и вниманием мальчик то и дело посматривает в ту сторону, откуда пришел, она похлопала по земле рядом с собой и с самым непринужденным видом предложила:
– Иди сюда, присаживайся. Боюсь, я плоховато разбираюсь в картах, так что мне понадобится какое-то время, чтобы понять, та эта дорога или нет. Я, видишь ли, не здешняя, приехала в отпуск. А ты? Ты живешь где-то поблизости?
– Да, я живу… – машинально начал отвечать на вопрос мальчик, но спохватился и замолчал. Его лицо приняло упрямо-обиженное выражение. – Я здесь гощу, – пробормотал он, – а живу в другом месте.
– А, ясно.
Джессика развернула карту, а затем, хотя ей еще не хотелось есть, неспешно развернула фольгу, в которой лежали сандвичи. Откусив от одного, она указала на второй.
– Хочешь сандвич?
Мальчик кивнул, потом сказал каким-то охрипшим голосом:
– Благодарю вас, не откажусь. Я здорово проголодался.
Однако у него прекрасные манеры, подумала Джессика. Речь мальчика отличалась почти старомодной официальностью, словно он проводил много времени в обществе пожилых людей. Пока мальчик жадно поглощал сандвич, Джессика исподтишка рассматривала его. Она уже знала, что не должна его отпускать, нужно было каким-то образом завоевать его доверие и вернуть его родителям. Ребенок его возраста не может странствовать в одиночку, слишком много самых разных опасностей – как со стороны природы, так и от человека – его подстерегает. Наверное, его родные, кем бы они ни были и где бы ни жили, уже сходят с ума от беспокойства, если заметили его исчезновение.
Джессика подозревала, что он отошел не так уж далеко от дома, и изнеможение, которое отчетливо читалось в его глазах, вызвано скорее не физической усталостью, а страхом и нервным напряжением. Мальчик поцарапал руку, по-видимому пробираясь сквозь заросли ежевики, а на футболке кое-где были видны грязные пятна.
Покончив с одним бутербродом, мальчик покосился на оставшиеся таким голодным взглядом, что Джессика с трудом удержалась от улыбки.
– Уже доел? Может, еще возьмешь? – небрежно предложила она.
Мальчик охотно согласился и тут же откусил изрядный кусок другого бутерброда.
– Знаешь, по-моему, ты идешь не той дорогой, – заметила Джессика. – Судя по этой карте… – она помедлила, изображая задумчивость и делая вид, что не замечает напряжения, которое прямо-таки ощутимо исходило от маленькой фигурки, – кажется, примерно чрез полмили отсюда тебе нужно свернуть на другую дорогу.
