Марси Бэннет - Негасимое пламя
– Значит, вы уверены, что вас я сочту интересным?
– Конечно! – Ее брови удивленно поднялись. – По-моему мнению, ложная скромность – это одна из главных помех в жизни. – Он подал ей правую руку и представился: – Меня зовут Алан Феллоуз. Мы с Дэйвом вместе учились в университете. Я человек без предрассудков, вредных привычек и каких-либо уз.
Алан мог бы еще добавить, что давно не испытывал к женщинам столь сильного интереса, как к ней. Но не сделал этого, рассудив, что после подобных признаний Дейдри развернется и немедленно уйдет. Та пожала протянутую им руку, ощутив ее твердость и вкрадчивую ласковость.
– Вы, наверное, финансовый гений?
– Упаси меня Бог!
– Почему вы не сказали мне об этом раньше? Тогда бы я точно с вами выпила.
– Прекрасно! – Алан рассмеялся. От этого на его лице появилось какое-то мальчишеское выражение. – Может, попытаемся найти какой-нибудь укромный закуток, где не так галдят, как здесь?
Дейдри показала на бельэтаж, где стояли столики.
– Пошли вон туда, – скомандовала она.
Алану больше хотелось бы увести ее с вечеринки в какое-нибудь тихое заведение, чтобы спокойно побеседовать, но он не решился сразу предложить это и покорно последовал за Дейдри наверх. Он прихватил с собой бутылку шампанского и пару фужеров. Довольно быстро им удалось найти и свободный столик около стены.
– Так что же вы имеете против финансовых гениев?
– Очень уж они чванятся, ваши финансовые гении.
– Но Дэйв один из них.
– Верно. Но он не такой, как они.
– А как вы с ним познакомились?
Дейдри пожала плечами.
– Он ухаживал за девушкой, с которой мы вместе работали. Вот и подружились.
– А чем вы занимаетесь?
– Мне почему-то казалось, что мы собирались поговорить о вас, – довольно жестко напомнила Дейдри.
– Уж не хотите ли вы убедить меня, что не любите говорить о себе?
– Естественно. О себе я давно знаю все.
Он рассмеялся.
– Ну и ну! С вами не соскучишься!
– Итак, чем вы занимаетесь?
Если бы Алан решил перечислять ей все профессии, которыми ему пришлось заниматься на своем веку, на это пришлось бы потратить не один час. Поэтому он ограничился только последним из своих занятий.
– Я писатель, – не без гордости заявил он.
– Надеюсь, вы пишете не в стиле вашей однофамилицы Анни Феллоуз?[2] – съязвила Дейдри. Я, признаться, не очень-то уважаю такой род литературы.
Алан ухмыльнулся.
– Ну что вы! Я пишу совсем в другом жанре. Две моих книги уже увидели свет, сейчас я заканчиваю третью. Конечно, это не бестселлеры, но уже распродано вполне приличное количество экземпляров.
– Достаточное для того, чтобы убедить вас продолжать в том же духе?
Он кивнул.
– Да, вполне достаточное. Но это не может обеспечить мне шикарную жизнь.
Дейдри состроила презрительную гримасу, желая показать, сколь она равнодушна к презренному металлу и показной роскоши.
– Вот уж чепуха! Для писателя деньги не должны быть целью. Лучше скажите, в каком все-таки жанре вы пишете?
Алан сморщился.
– Ну, это рассказывать не так легко. Все три книги отличаются друг от друга по содержанию. Первая – обычный детектив. Вторая – скорее психологический портрет человека, попытка осмыслить, почему он поступает так, как поступает, что подтолкнуло его к тому, чтобы совершить кровавое преступление. – Он пожал плечами. – Вас, пожалуй, не удивить таким сюжетом. В нем действительно нет ничего нового.
– А о чем третья?
– Ну, о ней я никому рассказать не собираюсь.
– Это почему же?
– А потому, что это не в моих правилах – рассказывать о содержании еще не написанной книги. Да и вы быстро потеряете ко мне интерес, если я сразу разболтаю вам все свои секреты.
Дейдри рассмеялась. В ее голосе можно было заметить удовлетворенную нотку.
– По крайней мере, я поняла, что вы серьезный писатель. А сюжеты вы берете из собственной жизни?
Довольный тем, что он так быстро и без видимых усилий завоевал ее расположение, Алан объяснил, что, конечно же, он использует опыт собственной жизни, но не впрямую.
– Первая книга – это реальная история жизни моего друга, зато вторая и третья – плоды моего воображения. – Он немного кокетничал, но что-то удерживало его от того, чтобы рассказать Дейдри о собственном жизненном опыте. Скорее всего, он поступил так, чтобы не испортить ее представления о себе как о серьезном, солидном писателе. Алан надеялся, что у него еще будет достаточно времени, чтобы поведать ей о своей жизни. Правда, для этого надо будет добиться как минимум согласия на следующую встречу.
– А где вы нашли издателя? – поинтересовалась Дейдри.
Алан развел руками и признался:
– Это было гораздо труднее, чем писать книги.
Дейдри про себя отметила, что руки у него мощные, что называется, загребущие.
– У меня совсем не было связей в этом мире. Первые мои попытки провалились, но потом мне повезло – нашлось агентство, которое заинтересовалось книгами и даже взялось их распродать.
– Вам очень повезло. Я слышала, что все это очень непросто. Посредники берутся за ваши дела, только если вы уже создали себе какое-то имя. Но как вы можете зарекомендовать себя до того, как за вас возьмется какой-нибудь серьезный агент?
– Вы говорите так, как будто все это познали на собственном опыте.
Дейдри пожала плечами, но не стала ни отрицать, ни подтверждать его догадку.
– И все же, Дейдри, чем вы занимаетесь?
– Я работаю в исследовательском отделе телевизионной компании. Наша компания небольшая, но полностью независимая. Абсолютно независимая.
Ему очень понравилось, как она выговорила слово «абсолютно», – растягивая гласные и точно играя своим низким хрипловатым голосом. Алан не мог определить, что в ней притягивает его больше всего: ее живость и жизнерадостность, длинные красивые ноги, дивные глаза или этот соблазнительный голос сирены. Скорее всего, подумал он, все это создает неповторимое целое.
Осторожнее, одернул себя Алан. Нельзя забывать, что она, судя по отзывам Дэйва, весьма экстравагантная особа. Неизвестно, как она воспримет его пристальное внимание. Надо перевести разговор на что-нибудь нейтральное, безопасное. Например, на работу.
Но когда Алан с напускным равнодушием задал ей вопрос, над чем она работает, Дейдри переменилась в лице. Улыбка исчезла. Она слегка нахмурила брови и прошептала:
– Это тайна. Я никому не могу рассказать об этом.
Алан изобразил почтение и полную серьезность.
– Вы готовите государственный переворот? Или собираетесь лететь на Юпитер?
– Перестаньте шутить! Это дело серьезное, и даже опасное.
