Хельга Нортон - Ключ к разгадке
— Я знаю, что виновата перед вами. Простите меня, пожалуйста, бабушка.
Мэри никак не ожидала, что такой ответ будет признан приемлемым, и поэтому чуть не промахнулась мимо чашки, в которую наливала ароматный чай, когда ее бабушка неожиданно ласково сказала:
— Я очень хорошо понимаю, дитя мое, почему возвращение сюда было для тебя таким болезненным. Это все из-за того соседского мальчишки Мэйна!
— Я не совсем уверена, что понимаю, о чем вы говорите…
Мягкость в голосе Шанталь мгновенно исчезла.
— Не отказывай мне хотя бы в остатках сообразительности, умоляю тебя! Я же прекрасно видела, как ты вся извелась в то последнее лето, что жила здесь. Часами предавалась мечтаниям в бельведере, надеясь, что он покажется, и возвращалась к жизни, только когда он снисходил до того, чтобы уделить тебе капельку внимания.
— Это была просто детская влюбленность, — небрежно сказала Мэри, вернув себе достаточно самообладания, чтобы передать чашку чая бабушке, не пролив ни капли на блюдце. — Все девушки проходят через такое.
— Да, но далеко не все девушки тайком ускользают из дома после наступления темноты и возвращаются, когда все нормальные люди уже давно спят в своих постелях. Далеко не все девушки отгораживаются от окружающих, предпочитая проводить время в уединении. И не вычеркивают дней в своих дневниках с тем прилежанием, с которым этим занималась ты.
— Вы прочитали мой дневник?! — Мэри испуганно уставилась на бабушку.
— Конечно, прочитала, — ответила Шанталь абсолютно невозмутимо. — Как еще я могла узнать, что тебя так гложет? Ты позволила этому мошеннику лишить тебя невинности! А потом чуть не вогнала себя в гроб мыслями о том, что он может бросить тебя с ребенком.
«Бросить с ребенком…» Какое старомодное выражение. Как точно и просто оно характеризует тот позор, который она навлекла бы на семью своей внебрачной беременностью. Но даже бабушке невозможно объяснить, что остаться вовсе без детей оказалось еще хуже…
— Слава богу, все обошлось благополучно, — продолжала тем временем Шанталь, пребывая в счастливом неведении о всех последствиях того злополучного лета. — Хотя, даже если бы это и случилось, я не стала бы меньше любить тебя. Ты всегда была для меня чем-то особенным.
Глаза Мэри опять наполнились непрошеными слезами.
— О, бабушка!
— И я не забуду выражения твоего лица, когда он пришел сюда, такой довольный собой, и объявил о своей помолвке с этой женщиной. Будь жив твой дед, он бы прогнал его кнутом со двора! Но Патрик Мэйн все равно получил по заслугам, раз его фантастические медицинские познания не помогли ему спасти собственную жену. Жаль только, что неведомая болезнь, которую она подхватила в какой-то языческой африканской стране, не угробила заодно и его. Свету не нужен такой человек!
— Насколько я знаю, он очень хороший врач.
Бабушка издала некий звук, больше всего похожий на презрительное фырканье.
— Был когда-то! Он больше не практикует и, похоже, потерял вкус к медицине. Теперь он превратился в затворника и появляется на людях только тогда, когда совесть заставляет его заработать хоть сколько-нибудь денег. Ведь надо же поддерживать дом в более или менее приличном состоянии.
Мэри совсем растерялась. Она не провела в Монжуа еще и двух часов, а испытала уже множество самых разнообразных чувств: и ностальгию, и стыд, и печаль… К этому списку можно было теперь добавить страх.
— Какой дом?! Когда я о нем слышала последний раз, Патрик Мэйн руководил клиникой где-то в Центральной Африке!
— Твои сведения безнадежно устарели, — без всякого интереса в голосе отметила Шанталь. — Патрик Мэйн живет в соседнем доме, как и одиннадцать лет назад, — вдвоем со своей бабушкой.
Ее самые страшные ночные кошмары — опять встретиться с ним лицом к лицу, — похоже, грозили превратиться в реальность! Почти задохнувшись от ужаса, Мэри спросила:
— Но как?.. Почему он очутился здесь?
— Потому что оказался полным неудачником! По какой еще причине он не смог устроиться работать по специальности? И почему же еще его бестолковая бабка чувствует себя обязанной извиняться за него каждый раз, когда открывает рот?
— Извиняться?! — едва смогла выговорить Мэри. — За Патрика Мэйна никогда не приходилось извиняться!
— Теперь приходится, — сказала Шанталь удовлетворенно. — Ты знаешь, чем он зарабатывает на жизнь? Стрижкой газонов в соседнем имении! Не кажется ли тебе, что это некоторое падение социального статуса по сравнению с его прежними грандиозными планами излечения всех и вся? Правда, большую часть времени он проводит, запершись в какой-то университетской лаборатории, уставившись в микроскоп, а потом записывает свои «открытия».
— В Нью-Виллидж нет никакого университета, — машинально заметила Мэри.
Боже, неужели ей недостаточно потрясения от состояния здоровья ее бабушки? Неужели нужны были еще и эти дополнительные осложнения?
— Зато их достаточно в Лос-Анджелесе, — отрезала Шанталь. — Впрочем, он и у себя в Вуд-Роуде установил какое-то фантастическое оборудование. Но почему мы тратим время на разговоры о подобном человеке, когда у нас есть гораздо более важные темы для обсуждения? Такие, например, как твое замужество…
Она взяла левую руку Мэри без обручального кольца в свои руки.
— Только не заставляй меня вытягивать из тебя подробности слово за словом, Мэри Клэр. Я никогда не считала, что твое замужество продлится долго, но это ни в коей степени не означает, что мне неинтересно знать, как оно закончилось.
— Мы разошлись, — пожала плечами Мэри, плохо представляя себе, как можно объяснить бабушке их отношения с Робертом.
Но у той, разумеется, имелось свое мнение на этот счет.
— Вы никогда не были единым целым. Его подвигнули к алтарю амбиции и возможности, открывающиеся для карьеры! — безапелляционно заявила Шанталь.
— Это неправда! Роберт изо всех сил старался стать мне хорошим мужем. Мы оба старались… Но если кого-нибудь и можно обвинить в том, что все закончилось разводом, так это меня.
Черные глаза Шанталь внимательно вгляделись в лицо Мэри.
— Это почему же? Потому что ты была замужем за одним мужчиной, а сохла по другому?
Ну откуда бабушка могла это знать?! От ее проницательности иногда становилось страшновато.
— Если вы говорите о Патрике Мэйне, бабушка…
— Конечно, я говорю о нем!
— Все это закончилось за три года до того, как я обручилась с Робертом. Та история здесь совершенно ни при чем.
— Тебе плохо без него, Мэри Клэр? — прервала Шанталь ее печальные воспоминания.
