Жаклин Топаз - Будь счастлив в любви
— Спасибо, я уже хожу в теннисный клуб. — Он бросил прощальный взгляд на ее крепкий зад и едва прикрытые бедра. — Однако не ношу в Сити-холле белые шорты. Уважение к приличиям — далеко не всегда порок.
С этими словами он ушел, оставив Патти дымиться от злости. Задавала чертов! Она вихрем ворвалась в женский туалет, стащила с себя трико, заменила его белыми брюками с ручной вышивкой и топом в мексиканском стиле.
Что Патти ненавидела, так это конформизм. Достаточно она от него натерпелась. Даже сейчас ее бросало в дрожь при воспоминании о школьной форме, о даром потраченных часах на уроках этикета, о раздражении на лице отца, когда она смела не соглашаться с ним.
О Господи, о чем она думала, пытаясь сообщить этому надутому индюку, где она работает? Конечно, сложен он как Аполлон, но самомнение у него как у… у… президента корпорации, решила девушка, выбрав самую оскорбительную метафору, из всех, которые знала.
Через несколько минут расчесав, длинные темные волосы и наложив косметику, — Патти вернулась в вестибюль, где ее ждала Айрин Рамирес.
Навстречу стремглав неслась трехлетняя Дженнифер.
— Хай, Патти!
Патти обняла дочку соседки и повернулась к Айрин:
— Я успела!
— Вижу — улыбнулась Айрин — Я знаю, Патти, ты не нарочно опаздываешь — просто у тебя такая привычка. Как ни странно, сегодня ты вовремя. А теперь выгляни наружу.
Патти повернула голову в сторону двойных дверей Сити-холла. Вдоль ступенек стояло полдюжины людей с плакатами, которые гласили: «Покер — да, лицо покериста[1]— нет!» и «Пора! Покер в Ситрес-Гроуве!»,
— Пошли. — Дженнифер взяла ее за руку и все трое вошли в зал заседаний совета.
Они сели посреди группы сторонников разрешения открыть в городе залы для игры в покер. Патти с облегчением заметила, что этот вопрос стоял в повестке дня первым. Хвала небесам, им не придется торчать здесь до полуночи. Завтра ей надо рано встать, чтобы успеть на отбор участников очередного игрового шоу.
— А вот и вице-мэр Грин, о котором я тебе говорила — прошептала Айрин — Он будет нашим главным противником.
Патти посмотрела туда, куда указывал палец, и не поверила своим глазам. Человек из, коридора….
Так вот это кто — вице-мэр Грин! Что ж чопорность полагается ему по штату. И все же что за мужчина!
Даже на расстоянии он излучал силу и уверенность в себе — те самые качества, которые привлекают большинство женщин. Но Патти это заставило насторожиться. Во время их короткой встречи она почувствовала еще кое-что намек на беззащитность и нежность…
Она прищурилась и посмотрела на стоявшую перед Грином табличку. Его звали Алекс. Не иначе как в честь Александра Македонского.
Он разговаривал с городским священником, не обращая внимания на публику и не замечая Патти. Но ведь ей предстояло выступать! Она обещала Айрин кроме того, поднятый вопрос заботил ее.
Ну что ж она возьмет себя в руки, только и всего. Да, мужчина оказался достаточно сексуальным, чтобы произвести на нее впечатление. Но кому до этого дело?
Кроме того, насколько Патти знала этот тип мужчин, Грин скорее удавится, чем признается, что был миг когда он хотел поцеловать ее.
Айрин заговорила снова, упомянув про предстоящий карнавал в пользу создания фонда Центра помощи. Патти оторвалась от своих раздумий, услышав, что подруга спросила:
— Ты согласна?
— Конечно — ответила она. Что бы ни предложила Айрин, девушка знала это: дело стоящее.
Патти горячо поддерживала идею создания центра, который бы объединял городские службы помощи престарелым, бедным и инвалидам.
— Слушай, а с Дженнифер завтра вечером ты посидеть не сможешь? У тебя ведь нет занятий, правда?
— Да нет, я с удовольствием. — Патти приказала себе завязать узелок на память. В нынешнем смятенном состоянии она вполне могла забыть обо всем на свете.
Почему ее взгляд неизменно возвращался к величественной фигуре в президиуме? Почему кожу покалывало в том месте, к которому прикасалась его рука? Может быть, потому что она слишком долго сторонилась мужчин, предположила Патти. Но Алекс Грин вовсе не тот человек, ради которого она стала бы делать исключение!
Мэр призвал собравшихся к порядку. Затем последовали заклинание духов, вассальная клятва и принятие регламента, согласно которому каждому выступавшему отводилось не более десяти минут.
После этого совет начал обсуждать предложение об открытии залов для игры в покер.
В штате Калифорния игорные дома не были запрещены законом, но для их открытия требовалось разрешение местного совета. Для маленького городка это могло стать существенным источником доходов. Ряд граждан выступают в поддержку выдачи такого разрешения, но кое-кто уже обращался к нему, активно возражая против этого, объяснил мэр, а затем предложил высказаться членам совета.
Первым взял слово Алекс.
— Честно говоря, я против этой затеи… — Почему она не заметила раньше, какой у него приятный голос? Или это эффект микрофона?
— Можно узнать, почему? — Алекс спросила советник Франклин, солидная дама средних лет, известная как сторонник разрешения.
— По двум причинам. — Алекс по-прежнему не замечал Патти. — Во-первых, я думаю, что мы даже не просим, а просто умоляем уголовников прийти в город и взять на себя организацию этого дела. Во-вторых, бедняки окончательно разорятся, потому что потратят на игру последние деньги, на которые раньше кормили детей.
— Но ведь есть же лотерея штата Калифорния, — заметила миссис Франклин.
— Против нее я тоже возражал, — ответил Алекс.
Мэр предложил выслушать представителей общественности. Патти встала в очередь к микрофону.
Тут она поймала взгляд Алекса. Наконец-то он соизволил заметить ее и слегка кивнул, одобряя респектабельный вид девушки, но наряду с этим она почувствовала нечто другое — посыл чувственности. Сигналы, которые Патти получала от этого мужчины, не имели ничего общего ни с его обликом, ни со сдержанностью, которую Грин проявил в коридоре.
Выступавшие начали излагать свои доводы, и она заставила себя слушать.
Первый мужчина сказал, что он не любит покер, потому что азартные игры — это грех. За ним последовала женщина, которая часто ездила в другой город играть в покер и хотела бы, чтобы это можно было делать поблизости. Третий оратор потребовал гарантий того, что в игорные дома не будут пускать подростков и молодежь до двадцати лет.
Настала очередь Патти.
— Мистер мэр, леди и джентльмены советники! — Она считала такое обращение вздором, но на этом настояла Айрин. — Меня зовут Патти Лайон, и я игрок.
