Раиса Рябцева - Влюбить в себя
Правда, опытный глаз сразу мог бы определить, что в облике Анастасии Глазуновой были признаки вольности, не вполне соответствующей каноническому образу дамы из мира бизнеса. Во-первых, она была слишком молода для того, чтобы занимать место в отдельном кабинете, обставленном дорогой мебелью, во-вторых, на ее лице сейчас было слишком много косметики, а в-третьих, у нее была слишком пышная прическа. Так выглядят, скорее, секретарши, встречающие посетителей в богатых офисах. Впрочем, ничего удивительного в этом не было — Настя и работала секретарем-консультантом в большой, но предпочитающей не слишком афишировать себя фирме, занимавшей целый особняк на Садово-Спасской.
На своем рабочем месте Анастасии приходилось заниматься самыми разнообразными делами. Она проверяла и перепроверяла отчеты, которые проходили нескончаемым потоком, составляла сводки и ежедневно ходила в банк, контролируя прохождение платежей. К счастью, банк располагался недалеко от офиса, и эта обязанность не отнимала у Насти слишком много сил и времени.
Кроме того, вся информация дублировалась на компьютере, и большая часть рабочего дня Анастасии Глазуновой проходила под стук клавиатуры и треск принтера.
Нельзя сказать, чтобы работа доставляла ей огромное моральное удовлетворение, но Анастасия утешала себя тем, что тысячи девушек ее возраста и внешности мечтают о том, чтобы получить именно такое место. По нынешним меркам платили ей вполне прилично, но деньги в кармане Анастасии не задерживались.
Во-первых, нужно было платить за квартиру, во-вторых, что самое существенное, содержать не только себя, но и Никиту. Шилов на протяжении последних нескольких месяцев был занят тем, что писал очередную пьесу. Это находило свое выражение в том, что целыми днями он валялся дома, изображая напряженную умственную работу, а по вечерам сидел в небольшом театральном кафе недалеко от дома, в Кузьминках, таким образом принимая участие в творческой жизни Москвы.
Несмотря на то, что по роду занятий Никита Шилов был непосредственно связан с театральным миром, он не любил ходить на спектакли. По его представлениям, настоящий драматург не должен был смотреть чужие пьесы, чтобы уберечь собственное творческое лицо.
Кстати, такого же мнения придерживались многие его друзья и знакомые. Анастасия поначалу пыталась убедить Шилова в обратном, но затем махнула рукой, стараясь поменьше вмешиваться в его проблемы.
Хотя Анастасия и Никита жили вместе вот уже несколько лет, Шилов не проявлял особой склонности к тому, чтобы зафиксировать их отношения на бумаге. По его понятиям, творческий человек не должен был обременять себя тяжкими узами брака. Возможно, будь Анастасия понастойчивее, ей удалось бы убедить Никиту в необходимости расписаться.
Но она предпочитала не торопить события. Все-таки, несмотря на недостатки Шилова, она любила его. И именно по его настоянию переехала в Москву.
Несмотря на выпитую таблетку аспирина, последствия вчерашней вечеринки еще долго давали о себе знать. Анастасия вышита из дома даже чуть раньше, чем обычно, чтобы пройти вдоль Люблинского пруда и немного развеяться. Утро было свежее, прохладное, в воздухе ощутимо пахло наступавшей осенью. Анастасии очень нравился этот ни с чем несравнимый запах стареющей природы, когда хочется дышать полной грудью и любоваться первым золотом деревьев.
Она медленно шла по дорожке, стараясь ни о чем не думать, и, щурясь на солнце, подставляла лицо под его мягкие, лишенные летней расточительности щедрые лучи.
Жители окрестных домов, прогуливавшие поутру своих собак, с нескрываемым любопытством смотрели на красивую блондинку, неторопливо шагавшую вдоль пруда. Настя даже знала, о чем они думают. «Куда это она идет в такую рань? С ее-то внешностью… Скорее всего, путана, возвращается домой после ночной смены. Хотя… одета не слишком броско. Те-то покруче прикинуты…»
На станции электрички, как всегда, было многолюдно. В ожидании поезда люди шуршали утренними газетами, громко и шумно зевали, разговаривали друг с другом о последних политических событиях, просто курили. За спиной у Анастасии остановился какой-то работяга в измятых брюках, и, ощутив за спиной запах перегара, Анастасия едва смогла сдержать приступ тошноты.
Она тут же сменила место на платформе, но от этого ей не стало легче. Повсюду было одно и то же.
Наконец, пришла электричка, и Анастасия вошла в вагон. Выражаясь точнее, в вагон ее просто внесли. Электричка, как всегда, была переполнена, но на сей раз Насте повезло. Некий молодой человек, увидев перед собой высокую стройную блондинку в сером костюме, немедленно уступил ей место. Анастасия с облегчением опустилась на сиденье и прикрыла глаза.
Но отдохнуть ей так и не пришлось. После остановки «Текстильщики» в вагоне стало посвободнее, и сквозь полудрему Анастасия услышала знакомый голос.
— Привет!
Это были ее коллеги по работе Рита Голованова и Надя Шабалина, которые жили в районе Волгоградского проспекта. Они были немного старше Анастасии, у обоих не сложилась личная жизнь, и к Насте они относились с чувствами, далеко выходившими за рамки обыкновенной дружбы. Глазунова была для них чем-то вроде общего взрослого ребенка, за которым требуется уход и присмотр.
Когда Анастасия пришла на фирму, Надя и Рита взяли ее под свою опеку. Обе работали секретаршами в разных отделах, немедленно сообщали друг другу последние новости, порой злоупотребляя телефонами. Можно сказать, что они были идеальными подругами, если бы не их вечное желание вмешиваться в ее личную жизнь — пусть даже с благими намерениями. Ведь, как известно, дорога в ад вымощена именно благими намерениями.
Настя подвинулась к окну вагона, а Маргарита и Надежда сели рядом.
— Ну как дела? — тут же осведомилась Голованова, обращаясь к Анастасии.
Глазунова вяло отмахнулась.
— А, не спрашивай, голова трещит…
Надежда и Маргарита понимающе переглянулись.
— Так ты уже отметила?
— Что отметила?
— Ну как — что? День рождения.
Анастасия засмеялась.
— Вот черт, а я и забыла. С такой жизнью все на свете забудешь. Сегодня какое число?
— Четырнадцатое.
— Все правильно. Совсем замоталась на работе, — Настя махнула рукой.
— А вот мы не забыли, — хитро улыбнулась Маргарита. — Ты же все-таки наша подруга.
Она достала из сумки маленький, размером с булку, пирог в форме сердечка, Надежда воткнула туда свечку, чиркнула зажигалкой, и подарок был торжественно преподнесен Анастасии. Маргарита и Надежда переглянулись и хором воскликнули:
