Фиона Худ-Стюарт - Я подарю тебе счастье
— Конечно, душенька. Но они приезжали к нам очень давно. Пожалуй, они ни разу не заглядывали ко мне с тех пор, как ты уехала в пансион. Педро Вильальба — мой старый и добрый друг, которому я полностью доверяю, а его жена Аугуста дальняя родственница со стороны твоей покойной бабушки. Завтра они приедут к нам на чай вместе со своим сыном Рамоном. Возможно, ты помнишь его. Он дважды был у нас, когда учился в Итоне, а затем — в Оксфорде.
— Прости, дедушка, я не имею ни малейшего представления, кто он, — вскочив, Нена встряхнула рыжеватыми с золотистыми искорками волосами, посветлевшими за две недели пребывания на юге Франции, где она каждый день играла в теннис. Я отправляюсь на турнир. Тебе нужно что-нибудь?
Дать тебе воды, чтобы ты принял таблетки? спросила она, ощутив внезапное беспокойство.
Ей казалось, что за последние недели ее дед заметно постарел, и это беспокоило ее. Недаром она унаследовала от своей покойной матери-француженки не только обостренное восприятие и врожденное умение управлять Турстон-Мэнор, очаровательной сельской усадьбой неподалеку от Виндзора, но и искреннюю любовь к деду, заставлявшую ее окружать престарелого дона Родриго трогательной заботой и вниманием.
— Нет, нет, дитя мое. Беги. И постарайся завтра не опоздать к чаю.
— Попытаюсь. Но завтра у нас полуфинал, и, если я пройду в него, возможно, буду играть.
Дон Родриго добродушно улыбнулся внучке.
Он так сильно любит ее и хотел бы — ах, как он желал бы этого! — дожить, чтобы увидеть, как она, превращаясь в женщину, расцветает в прекрасный цветок. Но этому не суждено произойти, напомнил он себе с подавленным вздохом, когда Нена нежно коснулась губами его морщинистой щеки. Пока не поздно, ему необходимо позаботиться о благополучии своей любимицы. Не в смысле денег — их у нее будет более чем достаточно, и это не вызывает у него особого беспокойства. Что действительно волнует его, так это охотники за состоянием, которые, он уверен в этом, будут кружить над ней, как стервятники, с той самой минуты, как он умрет и будет предан земле.
Было четыре часа пополудни, когда роскошный автомобиль, проехав по усыпанной гравием подъездной дороге, остановился у прекрасного загородного дома. Рамон вновь ощутил приступ отвращения. Вся затея казалась ему нелепой и смехотворной. Несмотря на это, он выслушал уговоры матери и просьбу отца отнестись к визиту с достоинством. Так он и сделает, решил Рамон, выходя из машины. По крайней мере нужно попытаться отговорить отца и дона Родриго от их несуразного плана.
Несколько минут спустя вышколенный седовласый дворецкий провел гостей на лужайку, где их приветствовал дон Родриго, с трудом поднявшийся из плетеного кресла.
— Друзья! — произнес он по-испански, обнимая Педро и целуя Аугусту. — Какое удовольствие принимать вас в моем доме! — Повернувшись к Рамону, он внимательно посмотрел на него. — Здравствуй, Рамон. Прошло несколько лет с тех пор, как мы виделись, но я следил за твоими — могу я так выразиться? — блестящими успехами, — дон Родриго подмигнул и улыбнулся. — Зная твоего отца, я не удивлен ими, но впечатлен. Весьма впечатлен.
— Я польщен, что слышу это от вас, — откликнулся Рамон, пожимая протянутую ему руку. Он ощутил слабое дрожание худых пальцев и понял, что здоровье дона Педро пришло в упадок. Рамону также стало ясно, что со старым джентльменом ему придется нелегко. Сев рядом с матерью за стол, накрытый для чаепития, Рамон подумал, как трудно ему будет избежать этого брака. С внезапно вспыхнувшей искрой надежды он заметил, что Пены нигде не видно. Возможно, ее посвятили в этот безумный план и она отказалась дать свое согласие. В конце концов, ей почти двадцать лет.
Если так, тем лучше для него.
Он всей душой готов помогать ей, например давать советы в сфере финансов, даже стать доверительным собственником, если таковым будет желание дона Родриго.
Эта внезапно явившаяся ему мысль начала приобретать отчетливую форму. Возможно, именно таким образом можно будет разрешить эту ситуацию.
— Они уже приехали? — спросила Пена, запыхавшись от бега. Она только что выпрыгнула из своей новой машины и вбежала в дом. Бросив теннисную ракетку на стул в холле, внучка дона Родриго посмотрелась в большое стоячее зеркало в позолоченной оправе. — Как ужасно я выгляжу!
Но, наверное, мне нужно поскорее побежать и поздороваться с ними, иначе дедушка убьет меня! воскликнула она, обращаясь к Уортингу, дворецкому, который, закрывая дверь, с притворным неодобрением посмотрел на Пену.
— Дон Родриго и его гости на лужайке, мисс Нена.
— Хорошо. Позаботься, пожалуйста, чтобы подали чай.
— Конечно, мисс Нена, — ответил он и ласково покачал головой, глядя, как она бежит через холл, гостиную и вниз по ступенькам на лужайку, где под сенью старого каштана, любуясь видом на озеро, сидели гости.
Пригладив волосы, Нена быстро пошла по траве. Как хорошо, что у дедушки гости! Последнее время он почти ни с кем не встречается. Такая уединенная жизнь не идет ему на пользу, думала Нена, подходя к ним сзади, но только бы чрезмерное общение не утомило его.
— Здравствуйте! Извините, что я опоздала.
Рамон обернулся.
— Тетя Аугуста, дядя Родриго, как давно я вас не видела! — Нена расцеловалась с его родителями, в то время как он с неподдельным восхищением смотрел на красивую стройную молодую женщину: ее длинные загорелые ноги безжалостно стерли созданный его воображением образ безвкусно одетой пухленькой дурнушки. Рамон заметил обворожительную улыбку и нежную кожу, покрытую легким загаром, подчеркивавшим красоту огромных зеленых глаз миндалевидной формы, увидев которые даже такой закаленный донжуан, как он, был покорен.
Собравшись с духом, Рамон поднялся и пожал Нене руку, надеясь, что его неуместные эмоции остались незамеченными. Ему пришлось напомнить себе, какая причина явилась основанием для его приезда в дом дона Родриго.
— Надеюсь, вы извините меня, если я сбегаю наверх и переоденусь, — с очаровательной непосредственностью юности обратилась Нена к его матери. — У меня ужасный вид.
Рамон смотрел, как она быстро идет по лужайке, и пытался избавиться от картины, нарисованной его разыгравшимся воображением: стройное женское тело с приятными округлостями на постели, едва прикрытое простыней. Он с огорчением почувствовал, что становится жертвой своих фантазий. Нельзя терять чувство реальности, сказал он себе, неохотно отводя взгляд от ее удалявшейся фигуры. Заметив одобрительный взгляд отца, Рамон быстро сконцентрировал внимание на разговоре.
Если отец воображает, что поразительная красота и очарование Нены могут сделать брак более приемлемым, он ошибается. Совсем наоборот. Одно дело — оказать услугу несчастному невзрачному созданию, и другое — взять под защиту прекрасную молодую женщину, которая, встав на ноги, будет вызывать восхищение в любом обществе, какой город они ни посетили бы. Эта мысль почему-то вызвала у него беспокойство, и он поспешил отогнать ее.
