Эва Киншоу - Молния над океаном
Но сегодня шестое чувство подсказывало ей. что новый гость чем-то отличается от прежних коллег и приятелей Антуана. Чем именно — мисс Шарне и сама не смогла бы определить, просто он был другим…
— Что-то я разнервничалась! — поделилась она с собственным отражением в зеркале. — Но совсем ни к чему, чтоб это заметил загадочный мистер Бенджамин Рок.
Через пятнадцать минут Симона уже спускалась вниз по лестнице.
Мистер Рок расположился в кресле и сидел, прикрыв ладонью глаза. Ей показалось, что он спит. Но гость тут же обернулся на легкий звук шагов и удивленно, словно впервые увидел хозяйку дома, уставился на нее.
На ней были светло-бежевые шорты, золотистая шелковая блузка с длинными рукавами и мягкие туфли на плоской подошве. Длинные волосы Симона собрала в тугой жгут, закрепив его на затылке красивой медной заколкой. Сегодня она выспалась и выглядела великолепно, ей пришлось лишь чуть-чуть подкрасить губы и ресницы, чтобы освежить лицо.
— Странное чувство, — как бы вскользь заметил мистер Рок. — Как будто я уже когда-то сидел здесь, и этот вид из окна… У вас чудесный дом.
— Спасибо! — Симона гордилась тем, что ей удалось наконец преобразить жилище в соответствии со своим вкусом. Долгое время после смерти отца она и не пыталась изменить что-то в доме. Ей казалось, что в привычной с детства обстановке Антуану легче переносить невосполнимую потерю. Но теперь, когда громоздкая старая мебель исчезла, гостиная сразу превратилась в светлую просторную комнату. Вдоль стен цвета топленого молока разместились полки с книгами, коллекциями безделушек и антиквариата. Два кожаных, терракотовых тонов кресла и диван стояли вокруг низкого овального кофейного столика. Взгляд невольно останавливался на двух симпатичных пейзажах и старинной гравюре, висевших в промежутках между полками. В левом углу гостиной красовался огромный рояль. Все вместе создавало чувство уюта, покоя и говорило об изысканном вкусе хозяев.
— Раз уж вы здесь, расскажите мне о себе, мистер Рок, — попросила Симона, усаживаясь в кресло напротив. — Как вы познакомились с Антуаном?
Бенджамин чуть помедлил, как бы вспоминая слишком давнюю историю.
— При весьма занятных обстоятельствах, мисс Шарне. Мы тогда оба оказались в заповеднике Вуд-Буффало, фотографировали бизонов. Одному из этих красивейших парнокопытных, очевидно, не понравилась моя кепка, или он решил, что не попал в кадр, ну и рванул навстречу… Не знаю почему, но, вместо того чтобы ретироваться, я застыл на месте. Черт, извините, вы не поверите, но я просто обалдел от того, как он бежал, я не мог отвести глаз от этой бешеной энергии и ярости. Бык как будто загипнотизировал меня… И тут, откуда ни возьмись, между нами возник грузовик. Не представляю, каким образом этот весьма помятый «форд» появился на территории, по которой запрещено передвигаться даже на велосипеде… Одним словом, дверь распахнулась и Антуан буквально втащил меня на сиденье… А второй раз мы с вашим братом встретились на симпозиуме в Торонто.
Симона скривила губы.
— Вас что-то смущает? — приподнял брови Бенджамин.
— Да!.. Я помню его поездку в Вуд-Буффало. Антуан с такой страстью рассказывал о бизонах, будто их выживание зависело именно от него. А ведь он крупнейший специалист по морским млекопитающим.
— Ну одно другому не помеха. Тем более что тех бизонов спасать не надо, на Северо-востоке у нас роскошные стада, самые большие в мире, — заметил гость. — Просто мистеру Шарне захотелось полюбоваться на них. А вообще, конечно, многие виды животных и птиц находятся на грани исчезновения. Лабрадорские утки, ванкуверские морские выдры, например, которых осталось совсем немного…
Симона бросила на него из-под ресниц насмешливый взгляд.
— Представьте себе, я об этом знаю. Итак, вы фотограф. Это все, чем вы занимаетесь?
— Пожалуй, да, — уклончиво ответил Бенджамин.
Он сидел перед нею, откинувшись на спинку кресла, по-свойски забросив руки за голову. В его жестах, взгляде сквозило легкое утомление; длинные, небрежно постриженные пепельно-русые волосы падали на глаза, на загорелых щеках пробивалась трехдневная щетина. Зашитая на плече и вдоль рукава клетчатая ковбойка, поношенные пыльные ботинки придавали ему бывалый вид. Несмотря на всю эту небрежность, гость странным образом быстро расположил ее к себе, и Симона несколько успокоилась.
Бенджамин словно догадался, что первый опасный момент благополучно пройден, прелестная хозяйка не передумает и не выставит его за дверь на произвол судьбы. Поймав в темных глазах напротив что-то вроде довольной улыбки, Симона быстро отвела взгляд в сторону.
— И мой братец, как водится, взял вас под свою опеку, — сказала она скорее утверждающим, чем вопросительным тоном.
— Возможно, мэм, — осторожно ответил Бенджамин.
Вечная история! Провести лишний денек дома, поболтать с сестрой, отдохнуть в тишине — это Антуану и в голову не придет. А на совершенно чужих людей он тратит кучу своего драгоценного времени. Симона насупилась.
— Сколько вам лет?
Она сама не могла бы объяснить, зачем задала этот вопрос. Что-то смущало ее в этом человеке. В основном подопечные Антуана были представителями академической среды — серьезными учеными. Они слыли такими фанатиками своего дела, что, появись она обнаженной, с перьями на голове или украшенной ритуальной татуировкой в стиле африканского племени ноко, они бы этого даже и не заметили. Большая часть тех чудаков была совершенно не приспособлена к быту и менее всего к общению с женщинами.
Бенджамин Рок, возможно, и был отличным фотографом, но совершенно не вписывался в привычный ряд знакомых ее брата. За карими проницательными глазами таилось высокомерие, совершенно не свойственное оторванному от жизни неудачнику.
— Мне тридцать два года.
— Не поздновато ли начинать карьеру? — прямо спросила Симона, стараясь не замечать насмешки в его глазах.
Бенджамин помедлил и, подумав, ответил:
— Об этом лучше спросить у Антуана. Я лицо заинтересованное…
Мисс Шарне едва открыла рот, чтобы прокомментировать столь вялый ответ, как вдруг ее осенила идея:
— Подождите минуточку! Я сейчас…
— Пожалуйста, — охотно откликнулся Бенджамин, заглядевшись на то, как грациозно она поднялась из кресла и пошла через гостиную. Он не спускал глаз с колышущейся ткани ее шорт, вздымающейся и опадающей на груди блузки.
Симона уловила его откровенный взгляд и подумала, что это уж слишком для первых минут знакомства.
В кабинете брата она приступила к процессу, который можно было бы назвать поиском иголки в стоге сена.
