Эстер Росмэн - Временная связь
Эбби почувствовала, что у нее перехватило дыхание. В голове гудело, и среди этого хаоса одна мысль оставалась холодной и ясной, как зерно здравого смысла, пока еще целое и невредимое, заставившее ее отвернуться, чтобы избежать упругих горячих губ, уверенно искавших ее губы. Потом последнее зерно куда-то пропало, она услышала смех. Макс взял ее за затылок, твердо и ласково повернул лицом к себе, к своим ожидающим смеющимся губам.
Когда Эбби было семнадцать лет, она почти убедила себя, что влюбилась. Но радость от первого поцелуя исчезла внезапно и необъяснимо. Девушка поняла, что чем больше привлекала того молодого человека, тем лучше понимала, что он не тот, кого она готова впустить в свое сердце. Так было с ней и потом, хотя, чтобы понять это, требовалось уже несколько поцелуев, а не один...
Но когда ее целовал Макс Брэдли, она в полном смятении ощутила, что сейчас все по-другому. Губы Макса, словно легким пламенем коснувшиеся ее губ, зажгли в ней пожар своей неотступной требовательностью и заразили безрассудной страстью.
Эбби не могла понять, его ли руки так крепко обнимают ее или ее руки — его. Их тела сблизились и таяли одно в другом. Она почувствовала, что растворяется в сладости новых ощущений, и разрешила им выйти из каких-то тайных уголков ее существа, о которых она даже не подозревала. Ее губы, еще секунду назад стремившиеся избежать поцелуя, уже раскрылись навстречу его губам с желанием и пылом страсти.
Он притиснул ее к столу, его гибкое тело слилось с ее телом, своим желанием он пробуждал в ней ответное, горячей лавой разливавшееся в ней.
— Эбби! — прохрипел он, и она расслышала эту мольбу в тот момент, когда голос разума начал пробиваться через опьянение безумия.
— Я... Нам лучше не касаться друг друга,— бормотала Эбби незнакомым ей самой голосом, убежденная, что она просит о невозможном, поскольку их тела неразрывно соединились в порыве страсти, охватившей обоих.
— Попытайся,— сказал он голосом, который она тоже с трудом узнала.
Эбби затаила дыхание, чувствуя, какая внутренняя борьба происходит в ней, как отчаянно напряглось все его существо, но разум непрестанно посылал предупреждающие сигналы. И когда Макс отпустил девушку, она торопливо отошла от него.
— Теперь можешь открыть глаза.
Зеленые глаза Эбби распахнулись. Она и не заметила, что закрыла их. Макс сидел в черном рабочем кресле сестры, небрежно скрестив ноги в дорогих туфлях. Под ножкой кресла она заметила застрявшие старые рисунки.
Голова еще кружилась, точно она только что побывала в катастрофе, и Эбби ухватилась взглядом за смятую бумагу, как за спасение.
Единственной мыслью было — предупредить Макса, что его работа испорчена. Все остальное она выбросила из головы. Их глаза встретились. Раньше, когда Эбби видела в глазах мужчин желание, она воспринимала его как осознанный неутоленный голод. Но в глазах Макса ничего подобного не было. Инстинкт предупреждал ее, что в этом стальном взгляде она никогда не увидит поражения.
С самого начала Эбби поняла, что под его заигрыванием скрывается нечто большее и сложное. Обычно женщины, почувствовав, что новый знакомый расположен к ним, пытаются найти то, что скрыто и что способно притягивать. В Макса Брэдли, поняла Эбби, не надо заглядывать слишком глубоко. Это очень легкий и дружелюбный человек, но до определенной черты, и те, кто пытался заглянуть за нее, допускали ошибку. Он тут же становился холодным и отстраненным.
Но сейчас Эбби ощутила составляющую часть этой скрытой от других стороны его натуры— чувственность, которая не только не ослабила его первоначальной привлекательности, но даже усилила ее.
Не замечая, что делает, Эбби мотала головой, словно желая привести мысли в порядок.
— Незачем трясти головой,— сказал Макс со злой враждебностью в голосе.— Контроль не утрачен.
Эбби испугалась: если столь незначительное происшествие смутило ее так сильно, что бы произошло с ней, если бы контроль был утрачен! Макс как бы признавался, что не вполне владел собой, а к подобным вещам он не привык. Эбби ломала голову: что бы такое незначительное ответить и разрядить обстановку. Но он вскочил, бормоча проклятия, поднял кресло с рисунков и склонился над ними.
— Они в порядке? — услышала Эбби свой голос, до сих пор звучавший, как чужой.
Он что-то буркнул в ответ.
Эбби смотрела на его блестящие темные волосы, и на нее вновь нахлынули те же чувства, которые она испытала, проведя несколько минут в его объятиях.
— Я бы хотела, чтобы вы выслушали меня,— разозлилась она на себя.
— О'кей. Слушаю,— ответил Макс, сгребая рисунки. Он положил их на стол и с вызовом посмотрел на нее.— Я думаю, своим благородством ты восполнишь недостатки моей натуры, которая из-за них проигрывает по сравнению с другими смертными.
— Я хочу, чтобы вы знали, что мне пришлось экономить, ограничивая себя во многом, чтобы выучиться на дизайнера,— проговорила Эбби с горячностью.— И поэтому я сейчас забочусь не только о компании, но и о себе.
Он развернул кресло, развалился в нем и уставился на девушку.
— Моя сестра никогда бы не позволила себе роскошь непредвиденного отпуска, если бы не была уверена, что дела не пострадают.— Макс сощурился.— А что касается твоих ограничений и экономии, мне кажется, что, независимо от уровня твоей квалификации, ты новичок в команде Дженнифер, ученица — не могу подобрать другого слова.
— Не стоит беспокоиться, мы не на дипломатическом приеме,— резко оборвала его Эбби, пытаясь не показать, что удивлена такой пространной речью.— Конечно, мне еще очень многому предстоит научиться, и я могу назвать опытных дизайнеров, которые бы все отдали за то, чтобы оказаться на моем месте.
— Тогда почему ты так беспокоишься о своей репутации, не говоря уже о репутации моей сестры?
— Леди Морисон,— вздохнула Эбби.— Не знаю, говорит ли вам что-то это имя, но ее муж, сэр Джек...
— А, этот обувной магнат, я знаю,— прервал ее Макс,— они купили местечко на Ричмонд-Хилл и хотят там обосноваться. Но, мне кажется, Дженнифер поручила это Питеру Симонсу.
— Правильно,— кивнула Эбби, удивившись, что Макс знает коллег сестры по имени, хотя притворяется, что это его ничуть не интересует.— К сожалению, Питер попал в серьезную автокатастрофу неделю назад и сильно повредил спину.
— Он совсем плох? — озабоченно спросил Макс.
— Жена говорит, что ему придется лежать неподвижно недели две, чтобы не было осложнений.
— Бедняга,— пробормотал Макс.— Ему это не понравится.
Эбби невольно улыбнулась. Похоже, Макс хорошо знает Питера.
