Хильда Эмерсон - Верни мне любовь
– Отличный день, – согласилась она, дружески улыбнувшись. – Кажется, я выбрала самое удачное время.
– Верно. Сегодня утром по радио сказали, что такая погода продлится по крайней мере еще неделю.
– А потом снова настанет дождливое британское лето?
– Наверно. Грустно, правда? Хотя растениям нужна влага. К счастью, у меня есть собственный садик, хотя я и живу в городской квартире.
Они немного побеседовали о садоводстве. Конечно, тон задавала пожилая дама, Лора в основном отделывалась междометиями. Потомственная горожанка, она не слишком разбиралась в ботанике.
Никого хотя бы отдаленно похожего на Мэтью поблизости не было. Лора пошевелила запястьем, бросила взгляд на часы и не слишком удивилась, обнаружив, что просидела здесь четыре с лишним часа. Если бы не короткий перерыв на ленч, состоявший из купленного в местной лавке сэндвича и банки сока, это время показалось бы нескончаемым. Конечно, мальчик мог и не выходить на прогулку каждый день, даже если и жил рядом. Придется потерпеть, как бы ни было трудно.
– Извините, я вас не задерживаю? – Голос женщины был грустным. Наверно, она заметила тот быстрый взгляд, который Лора бросила на часы.
– Нет, я никуда не спешу.
– Наверно, приятно иметь возможность сидеть здесь и наслаждаться солнышком?
– Да уж, – тут же согласилась Лора. Даже волнение не помешало ей оценить редкое тепло и стоявший в воздухе запах свежескошенной травы. – Куда лучше, чем целый день сидеть в конторе.
– Так вам не нравится конторская работа?
– О, я не это имела в виду! Просто иногда надоедает торчать в помещении, не видя белого света и проводя на службе лучшую часть дня. Не поймите меня правильно, я люблю свою работу. Я помогаю управляющему фирмой, и у меня много разных интересных дел. А мой начальник – человек милый и внимательный.
– Это очень важно, правда?
– Правда. – Лора немного рассказала новой знакомой о своем боссе Брайене. Голос ее потеплел так, словно она говорила о Мэтью. Она сблизилась с Брайеном Лэнгдоном и его женой именно в тот момент, когда человеку больше всего на свете нужен друг.
Где-то вдалеке пробило три часа. Женщина вздрогнула.
– О Боже, неужели уже так поздно? Надо торопиться домой. Я ведь вышла только за едой для кошки. – Она подхватила тяжелую сумку. – Бедняжка Табита выйдет из себя, если ее вовремя не накормить.
– Да, это было бы непростительно.
Дама поднялась.
– Спасибо за беседу. Желаю вам хорошо отдохнуть.
– Благодарю вас. Уныние охватило Лору, когда она вновь осталась одна. Она бросила беглый взгляд на газон и внезапно застыла на месте. Пока длился разговор, на широкую лужайку перед домами вышла молодая женщина с ребенком. Они перекидывались большим голубым мячом. Лора поднялась на ноги, ее глаза не мигая смотрели на тоненькую детскую фигурку. Грудь болезненно сжалась, дыхание прервалось. Мальчик был как раз нужного возраста. Густой русый чуб свешивался ему на глаза. Но малыш был слишком далеко, чтобы понять, он ли запечатлен на фотографии…
Она еще раз посмотрела на портрет, хотя облик ребенка и без того врезался ей в память, и осторожно двинулась вперед. Повесив сумку на плечо, она начала пробираться по газону к находившейся в частном владении лужайке. Нервы дрожали от напряжения.
Подойдя ближе, Лора обнаружила, что лужайка расположена на четыре фута выше общественного парка. Эту преграду было трудно преодолеть, не привлекая к себе внимания. Огорченная, она мгновение постояла на месте, слыша смех бегущего за мячом ребенка и стараясь не терять его из виду. Словно в ответ на беззвучную мольбу, мячик выскользнул у ребенка из рук, набирая скорость, покатился по травянистому склону и остановился у ног Лоры.
Она наклонилась, подняла мяч, выпрямилась и на секунду задержала игрушку в руках. Неужели ее ждет новое разочарование? Закинув голову, Лора посмотрела прямо в лицо остановившемуся над ней мальчику.
Яркое солнце высветило рыжие волоски в его русых волосах, чуть более темных, чем ее собственные. Но внимание Лоры привлекли его глаза, точь-в-точь такие, как на фотографии. Широко расставленные, глубокого голубовато-сапфирового цвета, опушенные длинными темными ресницами, они были неотличимы от глаз Гарета. А лицо, хотя и детское, было копией отцовского, вплоть до едва заметной ямочки на подбородке!
– Спасибо, что подобрали наш мячик. Вы избавили нас от беготни.
Лора с трудом отвела взгляд от лица мальчика, чтобы посмотреть на говорившую. Это была та самая молодая женщина, которая играла с ним. Чудесные растрепанные локоны, большие серые глаза и дружеская, открытая улыбка делали девушку совсем юной: ей нельзя было дать больше двадцати лет. Неужели эта девчонка усыновила ее мальчика? Лора вздрогнула.
– Пожалуйста, – машинально ответила она и бросила мяч в подставленные руки женщины.
И все же она не удержалась ни от вздоха, ни от нового взгляда на ребенка. Да, сомнений не оставалось: это лицо, эти глаза!
– Мэтью, скажи спасибо, – наставительно сказала пышноволосая девушка.
Приступ удушья едва не сразил Лору. Мэтью! Каким чудом ему удалось сохранить свое имя? Это явно не было простым совпадением. Последние сомнения бесследно исчезли. Перед ней стоял ее сын.
– Спасибо, – очень вежливо сказал мальчик, подчиняясь требованию девушки. Но он не улыбался. Светлые глаза серьезно смотрели на незнакомку.
– А теперь пошли. – Девушка положила руку на его узкое плечо. – Пора домой. Перед чаем тебе придется умыться и причесаться.
Женщина и ребенок дружно повернулись и пошли вперед, топча траву. Мальчик доверчиво сунул ладошку в руку своей спутницы и вприпрыжку засеменил рядом. Его веселый голос еще долго звучал в ушах окаменевшей Лоры.
Стоя на месте, она следила за ними, пока мальчик и девушка не скрылись в одном из домов. Выкрашенная белым входная дверь, рядом с ней припаркован голубой «ягуар»… Лишь через несколько минут она смогла добраться до этого дома и записать его номер.
Потрясенная мимолетной встречей, Лора едва сознавала, что делает, когда повернулась к зданию спиной и медленно пошла к дороге. Итак, она увидела своего сына и даже немного поговорила с ним. Максимум того, на что она надеялась, выезжая в Бат на поиски. Но теперь этого было мало. Хотелось досыта наговориться с ним, сделать так, чтобы это серьезное детское лицо согрела улыбка, предназначенная ей одной. Но остатки здравого смысла подсказывали, что это невозможно. Ее мальчика почти пять лет назад усыновили и вырастили другие люди: он никогда не знал настоящих родителей. Эгоизм не давал ей права разрушить чужую семью.
