Цинтия Кроу - Поворот судьбы
— Интересно, каким это образом тебе стало известно про все, если я тогда жила в штате Джорджия, а ты, выскочив замуж, перебралась сюда, во Флориду?
— А милый друг маменька на что? Она была вне себя от счастья, когда появилась возможность перемывать косточки близким в эпистолярном жанре. Каждую неделю я получала от нее пространные отчеты о житье-бытье всех Мейсонов. Однажды мамуля расписала на нескольких страницах историйку про какого-то незадачливого паренька, отправленного с позором домой в самый разгар празднеств по случаю сенокоса. Из-за тебя пострадал тот молодой человек…
— Стыд и срам! — воскликнула Сандра и упала на диван, будто ей стало дурно. Немного погодя, продолжая складывать в коробку детали от головоломки, она сказала:
— Ну и что? Поцеловал меня мальчик, а пастор церкви его прихода оказался свидетелем этого невинного поцелуя.
— Хочешь сказать, первого и последнего?
Сандра схватила диванную подушку, швырнула ее и угодила сестрице в голову.
— Господи, тебе-то что?
— Мне-то ничего! Просто своими глазами видела, как увивались за тобой толпы вздыхателей. Советую быть более разборчивой в знакомствах, — сказала Марджи приторно-сладким голосом. — А если собираешься устроить свою жизнь, следует вообще быть более осмотрительной и…
— …Добродетельной, невинной и непорочной, — подхватила Сандра шутливо. — К твоему сведению, я именно такая.
— Припоминаю кое-что совсем другое! — И напустив на себя серьезный вид, Марджи принялась говорить тоном заправского диктора: — «Волосы цвета гречишного меда, в глазах — вся гамма осени в горах, кожа — персики и сливки, губы — сладчайшая алая мякоть арбуза. Сандра Мейсон, кандидатка на титул «Мисс Джорджия» от города Гейнсвилл, — настоящая красавица. Она великолепно ощущает себя и в джинсах, и в облегающем фигуру купальнике, когда выходит на подиум…»
Сандра опустила голову, стараясь скрыть смущение. Помолчав, она сказала:
— Удивляюсь, как это тебе удалось запомнить газетную статейку почти со стенографической точностью. Я на такое не способна. Во-первых, потому что прошло столько времени, а во-вторых, это неправда, что я ощущала себя великолепно в купальнике. До сих пор содрогаюсь, когда приходится его надевать.
Марджи уловила недовольство в тоне сестры и немедленно убрала коготки. Когда Сандра приехала в Таллахасси и начала учиться во Флоридском университете, где муж Марджи был профессором, они стали задушевными подругами. До этого между ними существовали нормальные родственные отношения. Разница в возрасте — Сандра была младше на десять лет — не играла роли: Марджи понимала кузину, как понимают друг друга близкие по духу люди.
— Зная тебя, могу сказать, что конкурсная суета наверняка действовала тебе на нервы, — заметила она с сочувствием в голосе.
— Вообще-то ты права, иногда бывало очень тяжело. Но зато это послужило мне своего рода рекламой, сыгравшей не последнюю роль при поступлении в университет.
Марджи положила руку на плечо Сандры и сказала:
— Знаешь, дорогая, мы все гордимся тобой. Ты первая из молодых Мейсонов, получившая степень бакалавра.
Сандра улыбнулась.
— Спасибо, Марджи, на добром слове. Надеюсь, первая, но не последняя.
— А теперь за работу! — скомандовала Марджи. — Ты наводишь шик-блеск здесь, в гостиной, а я поднимусь наверх. У хорошей хозяйки ванная должна всегда быть в идеальном порядке. Если гости появятся до того, как я освобожусь, займись ими. Договорились?
Сандра все делала четко и быстро — гостиная в считанные минуты приняла парадный вид. Она чувствовала себя здесь как дома. Все было знакомо. Родительский дом как две капли воды походил на жилище Финлоу. Правда, было кой-какое отличие. Построенный давно, он не перестраивался, семья же год от года увеличивалась, поэтому детские комнаты добавлялись наспех и как попало, благо дом был большой и площадь позволяла возводить новые стены.
Дом же Финлоу подвергся основательной перестройке. Всюду чувствовалась рука опытного архитектора — дух загородного дома сохранился, а современный стиль, тяготеющий к открытому, или, как теперь принято говорить, незамкнутому пространству, получил блестящее разрешение. Сандра оживала, гостя у них, ибо в своей однокомнатной малогабаритной квартире она почти физически ощущала, как давят стены, вопреки общепринятому мнению, будто дома они помогают.
Услыхав автомобильные гудки, смех, веселые голоса, она вышла на веранду. Пожаловали гости. С некоторыми она была знакома. Это были студенты и коллеги Рона Финлоу. Со своими горластыми чадами приехали и ближайшие соседи. Спустя четверть часа, пообщавшись с каждым, кого знала и с кем только что познакомилась, Сандра извинилась, сказав, что ненадолго отлучится.
Гостиная была по-прежнему в полном порядке, потому что дети носились сломя голову на лужайке. На стене, по всей длине дубовой лестницы, ведущей на второй этаж, были развешаны старинные портреты неулыбчивых дам и джентльменов. Появился еще один. Сандра его не видела, знала только, что Марджи им дорожит. Чтобы рассмотреть его получше, она подошла к лестнице и, проходя мимо журнального столика со стеклянной столешницей по последней моде, споткнулась о детскую ногу, торчавшую из-под стола.
— Детка, прости, — сказала Сандра, увидав сквозь стекло светлую головку всю в кудряшках. Она нагнулась и обнаружила прелестную девчушку. — Моя хорошая, я тебе сделала больно?
Ответа не последовало. А потом раздались всхлипывания. Сандра опустилась на колено и вытащила из-под столика упиравшегося ребенка.
— Успокойся, мое солнышко! Не будем плакать, хорошо? Ну-ка, покажи мне лапку.
Сандра внимательно рассматривала крошечную ножку в белой сандалии, а малышка плакала все громче.
— Все в порядке, котенок! Не плачь. Разве тебе больно, моя маленькая? Давай поищем мамочку.
Девочка заплакала навзрыд. Сандра взяла ее на руки и, прижимая к себе, поглаживала по головке, пытаясь успокоить. Ребенок был легкий, как пушинка. Она поразилась хрупкости девчушки. Ее младшие братья и сестры, крепко сбитые, были такие тяжеленные, что обрывали руки.
— Лапонька моя, пойдем что-нибудь съедим, — сказала она.
За спиной хлопнула дверь. Сандра обернулась. На пороге стоял мужчина. Она внимательно посмотрела на него и отметила, что его не знает. Не знала Сандра и того, что будет помнить его всегда, начиная с этой минуты.
Выше среднего роста, с широченными плечами и мощной грудью, незнакомец заполнил собой дверной проем. Над высоким лбом кудрявилась копна волос густого шоколадного оттенка с рыжеватым отливом. Бронзовый от загара, атлетического телосложения, он казался воплощением мужества и силы. Выразительные глаза, чуть прикрытые тяжелыми веками, с интересом смотрели на нее. На нем была какая-то домотканая рубаха, распахнутая до половины груди. Именно в таких, наверное, вверх-вниз по Миссисипи снуют лодочники, подумала она. Как и положено, вылинявшие и потрепанные джинсы сидели в обтяжку. Почему-то босые ноги. Загорелые до черноты, они придавали его облику своеобразную прелесть. Если бы Том Сойер или Гекльберри Финн вдруг повзрослели, они непременно выглядели бы так, как этот мужчина, пришло ей на ум.
