Рэчел Маккензи - На рассвете любви
Она окинула беглым взглядом скромную обстановку комнаты: кровать, накрытая старомодным вышитым покрывалом, шкаф и видавший виды туалетный столик, вздохнула и подошла к окну.
В ярком солнечном свете ее хрупкая фигурка казалась воплощением волнения и тревоги. В мятых после дороги джинсах и рубашке она выглядела необычайно худенькой. Ее волосы, такого же цвета, что и у молодого человека, только что покинувшего комнату, может быть, лишь чуть светлее, были распущены по плечам, обрамляя лицо, с которого смотрели темно-серые глаза.
Ее отец был прав, прав как всегда. На ее губах появилась легкая улыбка при воспоминании о «скандале в благородном семействе», разгоревшемся в тот вечер между ними. Спорить с отцом было невозможно: еще бы, он ведущий хирург, с мнением которого все должны были считаться. Все же она заставила себя пойти наперекор его воле.
— Послушай, папа, — отстаивала она свою точку зрения. — Я не такая способная, как Марк или Айрин. Ты можешь быть ими вполне доволен. Какой толк мне возвращаться на следующий год в университет? Может, я и получу диплом, но… нет, я туда не вернусь все равно. Дай мне возможность поехать к дяде Льюку хотя бы на время, чтобы я смогла в себе сама разобраться.
— Виктория, эта ферма находится, Бог знает, в какой глуши. Скажи мне, что ты будешь там делать или хотя бы с кем будешь общаться?
— Ну, ладно, Джордж! В конце концов, ты говоришь о моем родном доме, — робко вмешалась мать, расстроенная этой ссорой. — Я же нашла с кем общаться!
— Но, дорогая, тебе повезло. И только потому, что мы с приятелем заглянули к вам, проезжая мимо. Этого вполне могло бы и не произойти.
— Я ни с кем и не хочу особенно общаться. Я встретила довольно много мужчин за эти два года и со всеми благополучно рассталась. Так что меньше всего на свете я собираюсь с кем-либо знакомиться. Послушай, папа, — опять начала Виктория. — Я хочу пожить у дяди Льюка несколько месяцев, поездить верхом, помочь по хозяйству. Ему всегда нужны рабочие руки, ты сам знаешь. А потом посмотрим… Мне просто надоело учиться, — в ее голосе слышалась усталость.
— О'кей, — отец поднял руки, как бы сдаваясь, и вышел из комнаты.
Теперь, мысленно возвращаясь к этой сцене, Виктория внутренне была согласна с отцом. Он снова оказался прав. Однако сейчас она уже находилась здесь, почти в трех сутках пути от дома. Правда, последние полдня она проехала в роскошном огромном «ягуаре», принадлежавшем подруге ее матери, встретившей Викторию на платформе мало кому известного городишки Чиллагоу.
— Ну, ладно. — Она глубоко вздохнула и, отвернувшись от окна, которое, казалось, выходило на край земли, подошла к своим чемоданам и открыла замки.
Через несколько минут, приведя себя в порядок после дороги, она пришла на большую кухню, где миссис Лис, ее теперешняя хозяйка, представила ей своего сына.
— Это Джеффри, Виктория.
— Привет, — поздоровалась она, ответив на его натянутую улыбку такой же. Этот четырнадцатилетний подросток, судя по всему избалованный, неисправимый лентяй, не желающий уезжать из дома в далекий интернат, очевидно, был так же мало рад этому знакомству, как и сама девушка. Виктория перевела взгляд с унылого веснушчатого лица мальчика на фигуру его матери, сидевшей во главе большого стола. Эта женщина с коротко стриженными седеющими волосами и безукоризненно прямой спиной являлась как бы частью этого глухого северного края и очень сильно отличалась от ее матери, такой мягкой и зависимой. Хотя обе они выросли на ферме, жили в одном и том же интернате и до сего времени оставались подругами. И именно письмо миссис Лис, пришедшее вскоре после той бурной ссоры с отцом, заставило еще не принявшую окончательного решения Викторию согласиться на место домашней учительницы.
Тогда она подумала, что там ей будет не хуже, чем у дяди Льюка. Ей казалось, что знаний, полученных на заочном курсе обучения в Квинсленде, достаточно для того, чтобы без труда подготовить подростка к вступительным экзаменам в колледж. И опять она почувствовала, что криво улыбается. Она сама себе устроила западню. Но и соглашаться на работу секретарши в приемной отца, которую он предлагал, ей не хотелось также.
К реальности ее вернули слова хозяйки дома:
— Передай Виктории чай, Дженнифер, — затем она добавила — Моя дочь, которая окончила школу в прошлом году и отказывается учиться дальше, считает, что в восемнадцать лет знает все на свете!
«Еще одна», — подумала Виктория, здороваясь с девушкой.
Дженнифер принесла ей чашку с другого конца комнаты со словами:
— Сегодня я за тобой поухаживаю, потому что ты только приехала, но не надейся, что это повторится. — Слова могли показаться не очень любезными, если бы не сопровождались приветливой улыбкой.
Принимая из ее рук чашку, Виктория подумала: «Доброжелательная, беззаботная и, судя по всему, такая же избалованная, как и ее брат». И она совершенно определенно решила, что постарается найти способ выбраться из этой дыры, в которую попала благодаря собственному упрямству. Она так задумалась, что вздрогнула от неожиданности, когда миссис Лис обратилась к ней.
— Ну, Виктория, сделать тебе предстоит немало. Мы только недавно стали понимать здесь в глуши, что чтобы правильно вести хозяйство на ферме такого масштаба, как наша, требуются современные знания, а не работа по старинке. Джеффри, похоже, никогда не сможет поступить в сельскохозяйственный колледж без дополнительной подготовки. Я понимаю, что его следовало бы отправить в школу, однако… — Здесь миссис Лис вздохнула, затем добавила — Так что я очень на тебя надеюсь.
Что она могла ответить? После невероятно долгого путешествия, показавшегося ей бесконечным, Виктория не могла и предположить, что ждет ее в этом, еще чужом для нее мире. Однако она сама согласилась на эту работу. Ну да ладно, она подождет до завтра и посмотрит, что будет дальше. Хозяйка, не спускавшая с нее глаз, казалось, заметила ее замешательство, но, убирая со стола посуду, лишь сказала:
— Дженнифер, почему бы тебе не показать Виктории здешние места?
Выйдя на улицу, девушки обнаружили, что огненный шар, посылавший на землю свои обжигающие лучи с самого утра, еще продолжает оставаться силой, с которой нельзя не считаться. Однако легкий ветерок, шедший от воды, навевал приятную прохладу. Дженнифер, похоже, решала, с чего начать.
— Пошли, сперва я покажу тебе речку, потому что это мое самое любимое место в усадьбе.
Они сбежали вниз по широким крутым ступеням, вырезанным прямо в холме. Запыхавшаяся Виктория рассмеялась от удовольствия, радуясь, что не отставала от легкой фигурки, мчавшейся со скоростью курьерского поезда. Ей даже стало немного страшновато от крутизны, которую им пришлось преодолевать. Неожиданно они оказались в густой тени, отбрасываемой скалой.
