Одри Хэсли - Ты станешь моей
Керисдолл посмотрел на нее и пожал плечами.
— Это ни на что не влияет, и откуда мне было знать, что его возможный приход вызовет такую бурную реакцию с твоей стороны. Я понятия не имел, что вы знакомы.
Патрисии захотелось кричать. Как Питер может сидеть так спокойно, не обращая должного внимания на ее слова! Неужели он не понимает, что она на грани нервного срыва? Она подошла к сидевшему жениху, едва сдерживая слезы отчаяния.
— Отмени приглашение, — тихо произнесла Патрисия. — Пожалуйста! Я умоляю тебя!
— Но ты до сих пор не объяснила, что ты имеешь против Баркера, где и когда вы познакомились.
— Он — подлец! — гневно заявила девушка. — Гнусный негодяй.
— Дорогая, ты никогда еще не была такой резкой в оценках. — Одна бровь Питера вопросительно изогнулась. — Объясни мне, пожалуйста, почему ты так плохо о нем отзываешься. Мне он показался вполне порядочным человеком.
— Ты не знаешь его, а я знаю. По правде говоря, мне даже не хочется вспоминать о нем. Ты просто должен поверить мне на слово. — Она отвернулась. Ее лицо пылало, сердце бешено колотилось.
Господи! Я должна прекратить разговор, лихорадочно подумала Патрисия. Иначе я сойду с ума. Мне надо успокоиться. Это всего лишь шок, оттого что я вновь, спустя пять лет, услышала ненавистное имя. И еще хуже то, что я снова увижу его. Мысль о необходимости провести в компании с Джозефом хотя бы несколько минут, не говоря уже о целом вечере, была для нее мучительна.
— Я не могу отменить приглашение, — безучастно констатировал Питер. — Я не знаю, где он остановился.
— Тогда я просто не пойду. — Патрисия повернулась к жениху. — Я говорю тебе, что не могу находиться с ним в одной комнате. — Сказав это, она поняла, что избрала неправильную тактику.
Лицо жениха посуровело, и она, сев в кресло напротив, умоляюще улыбнулась.
— Неужели ты не можешь сказать, что мне нездоровится?
— Это невозможно, дорогая, — с недоумением произнес Питер. — Элизабет устраивает эту вечеринку в твою честь.
Патрисия терпеть не могла всякого рода ссоры и конфликты. Но нервы были на пределе, и ее гнев выплеснулся наружу.
— Нет, не так, — выпалила она. — Лиз на дух меня не переносит. Она устраивает это все в твою честь — любимого старшего брата.
— Я знаю, что вы не очень-то ладите, — в его голосе чувствовалось нетерпение, — но все же она старается сдерживаться.
— Да, конечно. Очень старается. Она возненавидела меня с тех пор, как я пришла в этот дом, чтобы помогать твоему отцу.
— Не надо, дорогая, не следует так говорить. Папино состояние стало настоящим кошмаром для нас. Мы с сестрой совершенно потеряли голову после его инсульта и испугались, что весь бизнес пойдет прахом. Если бы не твоя помощь, твои удивительные терпение, выдержка, умение, то отец не продержался бы эти пять лет и не передал мне свой опыт. Если Элизабет была иногда резка с тобой, это все объясняется ее беспокойством за семейный бизнес.
Патрисии явно не понравился ответ, и, чтобы скрыть злость, она подняла свои большие изумрудные глаза к потолку.
«Резка»! Да Лиз относилась к ней откровенно враждебно, когда выяснилось, что мистер Керисдолл искренне привязался к новой помощнице. И этого неприязненного отношения не смогли изменить даже пять лет круглосуточной работы Патрисии на постепенно угасающего отца Элизабет. Несколько месяцев назад он скончался. Питер попросил Патрисию стать его женой, и тут началось такое… Честно говоря, для нее его предложение было неожиданным, она прекрасно понимала, что Элизабет чувствовала по этому поводу.
Сначала Патрисия отказала ему. Но он был терпелив и настойчив, убеждал, что они подходят друг другу и у них много общего: им нравилось читать, слушать тихую музыку, ходить в кино и театры. Романтическая любовь, по убеждению Керисдолла-младшего, бывает лишь в юношеском возрасте, а истинный брак строится прежде всего на партнерстве, а не на страсти. Поженившись, они могут достичь настоящей гармонии, он был уверен в этом. И что было немаловажно для Патрисии, считавшей брак неполноценным без детей, он хотел хотя бы одного ребенка.
Материальное положение Питера не сыграло никакой роли в ее решении. Но когда она все-таки приняла предложение, Элизабет обвинила ее в том, что она гоняется за его кошельком. По иронии судьбы за год до смерти отца сама Лиз вышла замуж за явного охотника за приданым. Джерри был моложе ее, обладал классической внешностью альфонса и не имел за душой ничего, что решающим образом отличало его от жены — весьма состоятельной особы, но отнюдь не привлекательной. И, хотя Элизабет притворялась абсолютно счастливой, Патрисия была убеждена в обратном.
Другим немаловажным аргументом, говорившим в пользу решения Патрисии выйти замуж за Керисдолла, было, как она считала, то, что он согласился иметь раздельные спальни. По его словам, у него нет больших сексуальных запросов. Правда, он признался, что на протяжении последних нескольких лет встречается с одной женщиной, регулярно навещает ее, но любви между ними нет и после помолвки он прекратит свои визиты.
Такое будущее вполне устраивало Патрисию, согласную иметь мужа, почти безразличного к грешным любовным забавам, без которых можно спокойно обойтись. Все, к чему она стремилась в браке, так это — спокойная жизнь. И меньше всего ей хотелось болезненных потрясений и эмоционального стресса. А встреча с Баркером сулила и то, и другое…
— Вечеринка, которую устраивает сегодня вечером моя сестра, — услышала она опять голос Питера, — своего рода жест примирения с тобой. Ты обязана быть, — добавил он приказным тоном. — Несмотря ни на что.
Патрисия изучающе посмотрела на жениха. Он сидел в большом кресле, расслабленно откинувшись назад, властный мужчина, сигара зажата в уголке рта. Его нельзя было назвать красивым: совершенно лысая голова, лошадиное лицо, тонкий, длинный нос, светло-серые глаза смотрели пронзительно. От уголков губ вниз, к подбородку, пролегли глубокие морщины. Но, несмотря на суровость его черт и холодный взгляд, Питер притягивал к себе людей. Возможно, это было связано с той властью и богатством, которыми он обладал. Патрисии нравился его волевой и решительный характер. На такого человека можно было положиться в любой ситуации.
— Ты действительно не можешь не пойти, дорогая, — увещевал он. — Почему все-таки тебя так угнетает встреча с Баркером? Почему ты называешь его гнусным негодяем?
Сигара переместилась в другой угол рта. Жених смотрел прямо в глаза, ожидая ответа. Патрисия хранила молчание: она словно застыла в кресле, глядя на пляшущие языки пламени в камине, но на самом деле не замечала ничего.
