Джулиана Морис - Счастливое падение
Спустя некоторое время эта карусель приостановилась, и Ник ощутил, что прямо в глаза бьет солнечный лучик.
— Черт, — произнес он вслух.
— Больной пришел в себя! — раздалось рядом. — Ник! Вы понимаете, что я говорю?
Ник? Кто такой Ник? — удивился он. Это я? Где-то в подсознании мелькнула мысль, что с ним был голубоглазый ангел — его жена, — но подробности ускользали. Ведь обычно ангелы замужем не бывают, они сидят на облаке и играют на арфе. Значит, он уже мертв?
— Ник, — повторил голос, — вы понимаете, что я говорю?
— Да, — пробормотал он, надеясь, что наступит тишина.
— Хорошо. Мы сейчас повезем вас на рентген, — сообщил ему голос. — Не думаю, что что-то сломано, но хочу все-таки удостовериться.
Черт! Они не собираются оставить его в покое. Но это значит, что он все-таки не умер... хотя неизвестно, что хуже. Он испытал еще один приступ тошноты, и в этот момент какой-то идиот посоветовал ему не шевелиться. Очень смешно. Он не мазохист. И не собирается шевелиться... по крайней мере еще миллион лет.
Над головой вспыхнули огни, и он был вынужден снова крепко закрыть глаза. Теплый туман разлился по телу, гася боль, звуки, ощущение прикосновения чьих-то назойливых рук. Он только хотел, чтобы снова вернулся тот ангел. У него такой мягкий и мелодичный голос. Гораздо приятнее, чем у этих садистов.
Спустя некоторое время он, к своему неудовольствию, очнулся от чьих-то настойчивых незнакомых голосов. Но когда он открыл глаза, то обнаружил, что боль значительно утихла... стала тупой.
Над ним склонилась женщина в белом халате.
— Где я? — спросил он сдавленным голосом.
— В больнице. Вам надо научиться не падать с крыши — ваше тело может этого не выдержать. Вы же все-таки не супермен.
— Очень смешно. А вы кто?
— Я доктор Уэскотт. Вы разве не узнаете меня?
Смутная тревога охватила его.
— Ну, не совсем... А я вас знаю?
Привлекательная рыжеволосая женщина вертела в руках стетоскоп.
— Вы можете сказать мне ваше имя? — ответила она вопросом на вопрос.
— Конечно... Я... — От охватившего его ужаса комната поплыла перед глазами. — Я...
Ник.
Муж.
Жена.
Это были просто слова, выплывшие из тумана, за ними абсолютно ничего не стояло.
— Моя жена... где она? — Он пытался успокоиться, остановить безумные прыжки сердца. Конечно же, он вспомнит. Он вспомнит, как зовут его... и его жену.
— Вы имеете в виду Эмили?
— Да... Эмили. — Он схватился за это имя, хотя оно значило для него не больше, чем Ник. — Где Эмили?
— Ждет за дверью. Она очень тревожится за вас.
Почему-то это его успокоило. Все не так плохо, если ангел ждет вас, беспокоится за вас... Может быть, когда увидит ее, он все вспомнит.
Доктор опустила боковую сетку у его кровати, взяла его за руку и стала щупать пульс.
— Вы поступили к нам три часа назад, но сознание теряли только на минуту-другую сразу же после падения. Это хорошо. Вы отделались синяками и легким сотрясением мозга. Назначу еще несколько анализов, но самое главное, что ничего не сломано, — объяснила она.
Ничего, кроме памяти.
— Вы можете назвать мне свое имя? — снова спросила она.
Он вздохнул.
— Думаю, Ник.
— Хорошо. Ну а что еще вы помните?
— Я даже этого не помню, — испуганно ответил он. — Просто слышал, как кто-то назвал меня Ником.
— Вас зовут Ник... Николас Карлтон. Но вы спрашивали о вашей жене...
От попытки собрать разбегающиеся мысли у него снова разболелась голова.
— Я очнулся, здесь была женщина, и какой-то парень сказал, что она моя жена. Вот и все, что я знаю. Но черт, по крайней мере у меня есть семья. Уже хорошо, правда?
— Да, — кивнула доктор. — Ну ладно, давайте начнем с чего-нибудь полегче. Вы знаете, кто у нас президент?
Он недоверчиво посмотрел на нее.
— Президент? Может, у меня амнезия, но даже я это знаю, — сказал он, прежде чем ответить на вопрос.
Женщина рассмеялась.
— Вижу, чувство юмора у вас не пропало. Ну, давайте попробуем что-нибудь еще. Вы знаете, на какой планете находитесь?
Он хмыкнул.
— Если только меня не похитили какие-нибудь хитроумные инопланетяне, то я на Земле. — И прежде, чем она успела задать еще вопрос, он сам назвал некоторые факты, которые не относились к нему лично. Странно, он помнил и имя президента США, и правила игры в бейсбол. Вот только совершенно не мог вспомнить основные факты своей биографии.
Доктор Уэскотт занималась с ним еще некоторое время, проверяя зрение и рефлексы, задавая ему различные вопросы. Затем она ободряюще улыбнулась:
— У вас амнезия, Ник. Но не волнуйтесь, я уверена, это временное явление. Неудивительно, что вы потеряли память после того, как ударились головой.
Временная амнезия? Да, это возможно.
— А Эмили... Могу я увидеть ее сейчас?
Доктор потрепала его по плечу.
— Конечно. Только подождите минутку, я должна объяснить ей, что произошло. — Она подошла к двери, и он в щелку увидел своего ангела, стоявшего в коридоре. Это длилось всего долю секунды, но он успел заметить длинные стройные ноги.
Неплохо. Совсем неплохо.
За дверью слышались приглушенные голоса, а он смотрел в потолок и представлял себе, о чем могут сейчас говорить доктор и Эмили. Какой удар для нее — узнать, что муж совершенно ее не помнит. Беседа длилась еще какое-то время, потом вдруг резко оборвалась.
Когда дверь отворилась, он закрыл глаза. Спустя секунду он вновь их открыл и радостно улыбнулся.
Вот это да!
Эмили ворвалась как тайфун. У нее были глаза ангела и тело, от которого действительно можно было попасть на небеса. Золотистые волосы до пояса... облегающие шорты и трикотажная майка. Его глаза скользнули по ее округлившейся талии.
Ребенок? Он почувствовал прилив собственнической гордости, хотя память не говорила ничего.
— Привет! — радостно сказал он, пока не находя ничего плохого в своем забытом прошлом.
— Доктор Уэскотт... сказала мне, что... ты ничего не...
Ему стало не по себе от ее тревоги. Беременная женщина не должна волноваться, ей совершенно ни к чему такие переживания. Неважно, как плохо ему самому, но он должен в первую очередь успокоить ее.
— Извини, что я все забыл. Но доктор говорит, это временно. — Он протянул руку. — Подойди и поцелуй меня. Может, я сразу приду в себя.
Видно было, что Эмили чуть не подпрыгнула.
— Ник... ты не разыгрываешь меня?
Он нахмурился.
— Что?
— Ну, ты же любишь пошутить.
На мгновение он ощутил неприязнь к себе прежнему. Если его жена считает, что он может шутить такими вещами, да еще с ней, беременной, тогда он законченный негодяй.
