Эмили Роуз - Цена плейбоя
— Эрик, я все обдумала и знаю, что делаю, поэтому оставь меня в покое.
— Продано номеру 223, — крикнули со сцены. — Заплатите и забирайте свой приз, юная леди.
Желудок Джулианы, казалось, рванулся вниз и коснулся выкрашенных в малиновый цвет ногтей на ногах. Она взглянула на Эрика, потом — на мать пришедшую в ужас. Андреа и Холли одобрительно захлопали в ладоши.
У нее закружилась голова, и ей пришлось сделать вдох. Она растянула губы в улыбке, предназначенной Эрику и всем остальным, кто смотрел на нее.
— Спасибо за заботу, но разве тебе не пора за занавес — ждать своей очереди?
Эрик побледнел. Джулиана почувствовала вину за свои слова. Ее брату не понравилось, что их мать заставила его участвовать в аукционе холостяков. Но Эрик сейчас не волновал Джулиану. У нее были свои трудности.
Джулиана направилась к столу в углу комнаты и протянула свой чек, собираясь забрать… приз.
Там ее встретила мать, в глазах которой Джулиана заметила ярость.
— Джулиана Олден, ты в своем уме? И где ты нашла это неприличное платье?
Джулиану обуревали сомнения. Должно быть, она была не в себе, когда согласилась на предложение своей ровесницы Андреа отметить тридцатилетие, истратив часть их трастовых фондов на какую-нибудь дикую, озорную выходку — на блажь.
Она взглянула наверх плеча матери. Приз Джулианы приближался к ней большими, решительными шагами.
— Привет, крошка. — От глубокого сиплого голоса Джулиана покрылась гусиной кожей. Колени ее ослабели, когда она заметила явный интерес в кофейного цвета глазах. Он протянул ей руку. — Я — Рекс, и я научу тебя ездить верхом.
Рекс Тэннер был крупнее, сексуальнее и куда более устрашающим вблизи, нежели на сцене или на крошечной фотографии, напечатанной в программе. Глаза Джулианы — а она была в туфлях на шпильках — оказались на уровне его губ. Какие губы! И, похоже, он знал, как ими пользоваться.
Это то, что ты хотела, не так ли?
Нет. Да. Нет. Эрик был прав. Я не справлюсь с мужчиной вроде Рекса Тэннера.
Справлюсь. И еще как справлюсь.
Уголки его губ поднялись — казалось, он привык к онемевшим от удивления женщинам.
Смущенная, Джулиана вежливо улыбнулась. Ее пальцы дрожали, когда она пожимала руку Рексу.
— Привет, Рекс. Я — Джулиана.
Он обнял ее другой рукой за плечи, привлек к себе и повернул к фотографу.
— Улыбнись, крошка, — прошептал он.
Джулиану окутал его запах — смесь выделанной кожи и открытого воздуха, — и от его близости у нее закружилась голова.
Когда Октавия Дженкинс, собиравшаяся написать об этом мероприятии репортер местной газеты, и фотограф ушли, Джулиана быстро высвободилась из объятий Рекса. Желание узнать, что она почувствует, когда эти длинные, слегка шершавые пальцы прикоснутся к ее коже там, где еще не касались, было абсолютно новым для нее, и это был шаг в надлежащем направлении, при условии, что она найдет в себе мужество действовать по своему плану.
При условии? Ты это планировала в течение нескольких недель. Теперь отступать не годится.
Джулиана встретилась взглядом с Рексом.
— Почему бы нам не уйти отсюда? — Эти ее слова прозвучали как напряженное приглашение, а не как просьба, высказанная ровным голосом, на что рассчитывала Джулиана.
Его губы изогнулись в жаркой улыбке.
— За весь вечер я не получал лучшего предложения.
Бросив на нее долгий, осуждающий взгляд, ее мать ушла. Джулиана повернулась и двинулась в противоположном направлении — к выходу, опасаясь, что струсит и потребует деньги обратно. Она шла не оборачиваясь, но знала, что следом за ней идет Рекс Тэннер.
Рекс открыл перед ней парадную дверь клуба, и Джулиана шагнула на тротуар.
Боже мой! Она купила себе скверного мальчика.
Что она будет с ним делать?
И как далеко она позволит зайти этому эксперименту?
Куплен избалованной богатой девчонкой, у которой больше денег, чем разума.
Рекс сомневался, что был в своем уме, когда согласился на безумное предложение сестры использовать аукцион холостяков для рекламы бара. Если бы через полтора месяца ему не предстояло расплачиваться с банком, то ничто не заставило бы его вернуться на сцену и очутиться перед орущими женщинами.
Он уже был там. Уже это делал. Обжегся на этом.
Отвращение к. самому себе не помешало ему оценить оказавшийся перед ним лакомый кусочек. Платье в стиле дамского белья скорее подходило для постели, чем для шикарного загородного клуба. Длинные темные волосы блестели, как его старая гитара.
В первый раз с тех пор, как Рекс переехал в Уилмингтон, он почувствовал влечение к женщине. Но все в Джулиане, от ее голоса образованной южанки до дорогой одежды и кучи монет, выброшенной за него сегодня вечером, говорило о богатстве. Богатые девушки вроде нее не увлекались надолго парнями, жившими, как он, на ранчо, а ничего не значащих встреч с него хватит. Когда он покинул Нашвилл и поклонниц, то поклялся, что больше никогда не станет использовать женщину и не позволит ей использовать его. Прежде чем последовать за ней, ему нужно было убедиться в одной вещи.
— Эй, Джули, — позвал он, когда они дошли до полукруглой лестницы, ведущей вниз, к стоянке.
Ее блестящие синие глаза чуть не заставили его забыть, что именно он собирался сказать.
— Меня зовут Джулиана.
— Да, конечно. У тебя есть ревнивый муж, который станет за мной охотиться?
— Муж?
— Ну а тот парень, который пытался отговорить тебя от этой затеи?..
— Это был мой брат. Я не замужем.
— Раз тебе больше двадцати одного, тогда все в порядке.
Ее длинные ресницы затрепетали, а между бровями появилась складка.
— За тобой гоняются ревнивые мужья?
— Уже нет.
— Но гонялись?
— Да.
Джулиана повернулась к лестнице. Кто не оценил бы ее длинные и волнующие ноги в красных туфлях на шпильках! На ее хорошеньком личике появилось встревоженное выражение.
— В чем дело?
Она поднесла длинные тонкие пальцы сначала к виску, а потом — к горлу.
— Я приехала с друзьями. У меня нет машины, а я хочу… — Она взглянула поверх его плеча, и в ее глазах он заметил панику.
Он повернулся и увидел, что из клуба выходят женщина в жемчугах, организовавшая этот аукцион, и мужчина со встревоженным выражением лица. Рекс догадался.
— Ты хочешь исчезнуть?
— Да, и побыстрее.
— Ты выписала фальшивый чек?
— Нет, конечно. Пожалуйста, помоги мне выбраться отсюда.
Теперь он избегал безобразных сцен.
— Мой мотоцикл — вон там. Куда тебя отвезти? Домой?
