Джорди Риверс - Карерасы
Женщина подняла на дочь большие необыкновенного бирюзового цвета глаза. В них как всегда читалось предельное удивление. Как будто она вошла в комнату позже всех, и теперь не совсем понимает, о чем речь.
– Я поддержу любое твое решение, дочка. Это в том числе.
При всей оторванности от общей канвы событий женщина, привыкшая к уважению всех своих детей и послушанию большинства из них, произносила слова степенно, зная, что к ней прислушаются.
Диего досадливо отвернулся к окну. Вынув руку из карманов, он нетерпеливо оттянул вниз узкую горизонтальную полосу жалюзи, чтобы посмотреть на улицу. Луч света тут же ударил ему в глаза, и он зажмурился.
– Это решение может быть очень опрометчивым для всех нас, – вступил в разговор другой мужчина.
Ему было лет тридцать на вид. Также черноволосый и кареглазый, как и Диего, он являл собою полную противоположность импульсивному Карерасу. Райан пасмурно посмотрела на Сета Станнера. Оставить без внимания позицию зятя представлялось куда более сложным, нежели игнорировать высказывания младшего брата.
– Сет, меньше всего я хочу спорить с тобой.
Диего хмыкнул при этих словах. Меган не сдержала довольной улыбки. Ей очень льстило, что Райан прислушивалась к ее мужу. Потому что после смерти их отца, Карлоса, Райан взяла управление жизнью семьи в свои руки. И решения принимались ею практически в единоличном порядке.
Сет закусил губу, чтобы не рассмеяться. Райан не будет с ним спорить. И сделает при этом по-своему.
– Я на твоей стороне, сестренка, – произнесла Тринити, крутанувшись на стуле. – Хотя, как погляжу, мы опять в меньшинстве.
Свет, рвущийся в кабинет сквозь щель в жалюзи, которую Диего сделал еще шире, ослепил девушку, и она прикрыла глаза рукой.
– Меган? – спросила Райан свою среднюю сестру, которая взирала на происходящее за столом с маской холодного равнодушия.
– Ты же знаешь, мы с Сетом одного мнения, – ответила Меган, гордо вскидывая голову. У нее был Сет. И гордилась она этим фактом по праву.
– Тогда три на три, – резюмировала Райан, переводя взгляд, как и все присутствующие за столом, на Лукаса. – Что скажешь?
Старший из оставшихся братьев Карарес взъерошил светлые, как у матери, волосы.
– Надо было мне раньше отметиться, – невесело улыбнулся он.
Будучи мягким и добрым по натуре, более всего остального он дорожил миром в семье. Поэтому всегда оказывался между двух огней.
Райан не смотрела на брата. Оказывать давление на Лукаса никогда не казалось ей хорошей идеей. Диего же сверлил его взглядом.
– Прости, Диего, – сказал Лукас, скорчив вполне искреннюю гримасу сожаления.
Райан обменялась с Сетом им одним понятными улыбками. Антония, подхватив собачонку под мышку, уже поднималась со своего места, чтобы покинуть кабинет, когда Диего запротестовал.
– Почему чужие люди для тебя важнее безопасности и благополучия нашей семьи? – вопрошал он, вставая позади Меган, дабы обозначить свою коалицию.
– Она одна из нас, Диего! – ответила Райан.
– С чего бы это?
– Она Карерас.
Диего закрыл лицо ладонями. Все его аргументы будут бессильны перед собственной фамилией.
– Это мы еще посмотрим, какая из нее Карерас, – обронила Меган, вставая из-за стола.
Райан улыбнулась. После того, как два года назад Меган вышла замуж за Сета и взяла его фамилию, подобные заявления в ее устах звучали крайне забавно.
***
Когда Кэтрин открыла глаза, автомобиль уже ехал по Галисии. Иногда бывает, что после сна человек не сразу вспоминает свои горести, и какую-то долю секунды может чувствовать непредвзято. Будто не было у него прошлого, и он только что родился. Особенно если сон был легким и приятным. Кэтрин проснулась именно в такой момент. И первым, что она увидела, были приземистые квадратные домишки из пестрого бело-серого камня. Зеленые пашни на холмистых склонах, окаймленные по периметру лесом. Высокие темные кусты яркими пятнами украшавшие светло-зеленые полотна пастбищ. Местность казалась донельзя прозаической. Но именно такая простота бывает гениальной. Насыщенные краски без тени солнца настойчиво говорили о серьезном характере населяющих данную местность людей.
Несколько секунд прошли, и прошлое вернулось к Кэтрин. А вместе с ним и настоящее. Трагическая смерть Анхеля. Пугающие Карерасы, ждущие ее буквально за поворотом. Дорога спускалась к побережью, где и располагался тот дом, в котором вырос ее муж. В котором жили люди, которых любил Анхель. И которых оставил ради нее. Кэтрин прекратила бессмысленные попытки гадать, от чего он решил уберечь ее таким радикальным образом. Потому что, как бы там ни было, ей все же придется с этим столкнуться.
Извилистая линия берега радовала глаз сменяющими одна другую бухтами и заливами. Матовыми пятнами на сине-зеленом ландшафте белели широкие песчаные пляжи.
Здесь было красиво.
В воздухе чувствовалась та особая свежесть, подаренная океаном, которая рождает в душе чувство могучей бескрайней свободы, уверенности в своих силах. Здесь и правил сильнейший. Тот, кто мог уподобиться океану в своей мощи. И сейчас, глядя на спокойную серо-зеленую гладь, сердце Кэтрин замирало от пронзительного ощущения красоты. Той, которая существует, едва принимая во внимание соприсутствие человека.
Только сейчас, свободное от оков счастья, ее сердце могло испытывать такие эмоции.
– Мы приехали, – далеко спереди с водительского сиденья, как из трубы, раздался голос Хантера.
Кэтрин нерешительно выглянула в окно и увидела высокие массивные створки ворот, медленно ползущие в стороны. За таким ограждением могла бы поместиться целая крепость. На въезде стоял вооруженный человек. Хантер затормозил около него на мгновение, потом автомобиль деловито заполз внутрь.
Гравий шелестел под колесами.
Кэтрин подумала, что совершенно не успела подготовиться к встрече с родными Анхеля. Они, должно быть, ненавидят ее за то, что он исчез из их жизни. Возмущение поступком Карерасов на похоронах боролось в ее душе с чувством вины.
А еще ей было страшно. Просто страшно. Наличие вооруженной охраны говорило о многом. Дом Карерасов не был похож на простые деревенские домишки, встретившиеся им по дороге в Фос. Притаившийся в листве деревьев трехэтажный особняк из серого с коричневым кирпича напоминал хорошо укрепленный бастион. И выглядел грозно. Высокие острые башни по углам, окна которых были закрыты изнутри ставнями, и вовсе заставляли молодую женщину думать, что перед нею средневековый замок, никак не современное жилище.
