Элли Блейк - Письмо из прошлого
Женщина повернулась и уставилась на него глазами цвета золотой травы под ее ногами. Райан смотрел на нее, затаив дыхание.
Лаура подняла руку, чтобы защитить глаза от солнца, разглядывая незнакомца, который неожиданно забрел на ее маленькую планету.
Она забыла о Паваротти и горячих пенистых ваннах, увидев темные завитки волос и голубые, как небо, глаза. Незнакомец был широкоплечим и длинноногим. На нем были узкие джинсы и рубашка с закатанными рукавами, обнажавшими мускулистые предплечья. Что-то знакомое промелькнуло в его пристальном взгляде, но что именно, она не смогла понять.
Под деревом напротив большого и красивого пустого дома Кардиньяр стоял дорогой спортивный черный автомобиль, покрытый пылью. Она пела так громко, что даже не услышала, как он подъехал, Лаура улыбнулась — хотя парень и одет, как местные жители, он не из них: одежда слишком новая, автомобиль чересчур шикарный, стрижка чрезмерно аккуратная. Явно городской житель.
Кто же он? Заблудившийся турист или стриптизер, нанятый Джил — ее подругой и местной сплетницей? Если бы!..
Нет, он — продавец! Приехав на шикарном автомобиле и, прикидываясь ковбоем, сейчас будет что-нибудь предлагать купить.
— Эй, там, — произнесла она нараспев.
Он резко кивнул головой в приветствии и приподнял рукой воображаемую шляпу.
— Я помешал вам? — спросил он низким голосом.
— Вероятно, у вас есть на это веские причины, — ответила она. — Иначе я не успею развесить белье до заката.
— Вы с кем-то говорили? — спросил он, не замечая ее слов, поскольку пытался найти глазами неуловимую Мэгги.
Ее усмешка превратилась в гримасу. Быть пойманной, когда поешь, — одно дело, но когда говоришь с птицами — совсем другое.
— Только с сороками, — призналась она и пожала плечами.
В уголках его глаз появились морщинки — на суровом лице заиграла улыбка.
— Они разговаривают с вами?
— Они немногословны. Но мы понимаем друг друга. Они слушают мое пение, и я кормлю их в благодарность подслащенным хлебом.
— Так вы завоевываете их любовь?
— Кажется, это единственный способ хоть что-то получить, — проговорила она и удивилась своим словам. — Как-никак это аудитория, слушающая мое исполнение Пуччини. А что до любви, то ее у меня в достатке и за нее платить не надо. — Внимательный взгляд незнакомца заставил ее бестолково тараторить.
Райан молчал.
Эта женщина не просто мила. Она прямолинейна и явно без комплексов. Но, возможно, она вовсе не Лаура Сомервейл?
Затем он вспомнил о письме в кармане рубашки — от нее, босоногого существа с кудрявыми волосами, изливающего свое девичье горе на лиловой бумаге. Так кто у нас мастер слова? Ладно, парень, не откладывай неизбежное и признавайся, кто ты такой, скажи ей, что ты знаешь…
Повернувшись к нему, женщина пыталась удержать обнажившую ноги юбку, и тогда он увидел, что она сжимает в руке розовый детский комбинезон. Содержимое письма, которое казалось ему нереальным, начинало приобретать определенный смысл. У нее есть дочь?
— Итак, — сказала женщина, — вы объясните мне, отчего вы здесь?
— Я ехал через Тандарах, — проговорил он, уклоняясь от ответа. — Женщина, которая владеет гостиницей «Вершина эвкалипта», послала меня сюда.
Значит, мысль о стриптизере не такая уж нелепая. Лаура почувствовала, что краснеет.
— Джил Такер? — спросила она, откашлявшись. — Та, с короткими седыми волосами и шаловливым взглядом?
— Она отправила меня сюда, потому что я ищу Лауру Сомервейл.
Лаура опустила руку.
— Ну вот вы и нашли меня, и что теперь собираетесь делать?
Он не отвечал, пристально разглядывая ее. Лаура смутилась.
— Я выиграла в лото? — спросила она и, не дождавшись ответа, прибавила: — Нет? Ладно, мне не нужна алюминиевая обшивка дома, я покупаю только местную еженедельную газету, и меня совершенно устраивает то, что телефон мне установят не скоро, так как все, кого я знаю, живут поблизости.
Уголков его соблазнительных губ коснулась улыбка — странная, привлекательная, манящая, отчего у нее подпрыгнуло сердце. Значит, это не продавец. Может, полоса неудач в ее жизни наконец закончилась и Бог послал ей большой подарок в виде этого красавца?
— Мисс Сомервейл, меня зовут Райан Гаспер. Я — брат Уилла. Прошло много лет, но я приехал по вашему письму.
В последовавшей за этими словами ошеломляющей тишине он, как в замедленной съемке, вытащил из нагрудного кармана смятую почтовую бумагу лилового цвета.
— Я приехал выяснить, правду ли вы написали. У вас есть ребенок от Уилла?
Райан Гаспер, повторила про себя Лаура, и ее разум затуманился при воспоминании о годах, когда это имя было для нее очень знакомым…
…Она стоит под навесом, спрятавшись за плакучей ивой, в двадцати метрах от прихожан на краю кладбища, чувствуя себя Алисой в Зазеркалье.
На ней — бледно-розовое платье без рукавов и одолженное твидовое пальто. Растрепавшиеся под моросящим дождем Мельбурна волосы перехвачены розовой лентой. Она не понимает, что происходит, и чувствует себя ребенком, переодевшимся в одежду взрослых.
Сто человек, собравшихся здесь, несмотря на холод, принадлежат к определенному кругу людей Австралии. Даже она, деревенская девчонка, узнала многих телевизионных деятелей и политиков. Все они одеты в элегантные черные костюмы, шляпки и модельные солнцезащитные очки.
Стоя в стороне от толпы, она сжимает в холодной руке письмо — вымученное, молящее, написанное на почтовой бумаге, которую ей подарили двумя годами ранее на шестнадцатилетие. В верхних углах листов — танцующие эльфы. Она даже не обратила внимания, на чем пишет, ей просто было необходимо излить свое отчаяние на бумагу.
Она положила руку на живот — скоро он начнет расти, Ей всего восемнадцать лет! Как получилось, что ее жизнь полностью изменилась за последние два месяца? И что теперь делать? Ее родители умерли. А теперь умер и Уилл. Кругом только эти люди, стоящие у деревянного гроба, в котором покоится их сын и брат.
Через просвет в море черных пальто Лаура наблюдала, как гроб медленно опускался в пропитанную дождем землю. Раздались звуки скрипки.
Уилл был так мил, скромен, нежен и прост, она и представления не имела, какая у него семья. И лишь за последние несколько дней она узнала правду, прочитав соболезнования в газетах. Она вырезала эти заметки, сложила в красивую коробку из-под туфель и поставила под свою кровать. Так или иначе, это помогло ей не думать о себе, о том мучительном факте, что она беременна и что Уилл ушел, не ведая о своем отцовстве.