Эмма Дарси - Слияние двух океанов
– Я не дам обстоятельствам сломить меня! Я обязательно выберусь!
Освободившись из паутины корней мангрового кустарника, Эмили выбралась наконец на сушу, которая оказалась, увы, лишь прибрежной насыпью у небольшого залива. Опять вода! Но за ней несомненно была цивилизация – Эмили видела вдалеке большой и ухоженный участок земли. Худшее позади!
От полного изнеможения у Эмили дрожали ноги. Она рухнула на прибрежную насыпь и позволила себе заплакать облегчающими слезами. Но через несколько минут выработанная привычка к самоконтролю возобладала – пусть главные трудности позади, до конца путешествия еще ой как далеко.
Но она свободна!
Эта мысль придала ей сил. Свободна от Жака Арно… Свободна от коварных мангровых зарослей… Свободна идти куда и когда захочет!
Эмили успокоилась и попыталась реально оценить свое положение. На другой стороне залива виднелась высокая каменная стена. Наличие жилья порождало надежду на то, что где-то неподалеку должна быть и дорога.
Она шла по берегу залива, пока каменная стена не оказалась прямо напротив нее. Эмили подумала о том, что как только она преодолеет эту последнюю водную преграду, то сможет привести себя в порядок и переодеться в юбку и футболку, которые лежат в непромокаемом пакете. Бикини вряд ли подходящая одежда для встречи с местными жителями, а ей так или иначе придется общаться с ними, чтобы выяснить дорогу до Стоун-Тауна.
По пояс в воде, увялая в грязи и ненавидя каждый метр своего пути, Эмили была полностью сосредоточена на том, чтобы не упасть, как вдруг услышала повелительный окрик:
– Стоять!
Французский глагол в повелительном наклонении был явно адресован ей. Сердце Эмили бешено заколотилось от испуга, когда она увидела двух высоких и крепких мужчин с оружием в руках. В белых рубашках и брюках с черными поясами и кобурой они походили скорее на полицейских, чем на гангстеров из наркомафии, но Эмили не знала, хорошо это для нее или плохо. Если они поймали Жака и считают ее причастной к его криминальному бизнесу – не случайно же они обратились к ней по-французски. – она вполне может оказаться в тюрьме.
Один из мужчин достал мобильный телефон и что-то быстро проговорил по-арабски, другой жестом приказал Эмили приблизиться. Нацеленное на нее оружие исключало неповиновение, и ей оставалось только надеяться на то, что эти люди были все-таки представителями закона на этом острове и закон будет к ней справедлив.
Когда она добралась до берега, один из мужчин подошел к ней и выхватил из рук водонепроницаемый пакет с вещами.
– Подождите! В нем все, что у меня есть! – панически запротестовала Эмили.
В пакете были ее паспорт, деньги и одежда. Наверняка эти люди подумали, что в пакете контрабандный товар или наркотики, поэтому она сама попросила проверить его содержимое.
– Посмотрите! Там только личные вещи!
Никакой реакции. Мужчины полностью проигнорировали ее отчаянные попытки вступить с ними в контакт сначала на английском, а потом хоть и на плохом, но все-таки французском. Вместо ответа ее подхватили под локти и быстро повели прямо по подстриженной лужайке к огромному трехэтажному белому зданию. По крайней мере оно не похоже на тюрьму, подумала Эмили, отчаянно пытаясь унять страх, с новой силой охвативший ее.
Все этажи здания были опоясаны верандами с колоннами и балюстрадой в виде изящных железных кружев. Эмили подумала, что это строение – образец британской колониальной архитектуры… и вполне может оказаться зданием суда!
Господи, неужели Жак торговал наркотиками прямо под носом судебной бюрократии?!
А вдруг это насквозь коррумпированная бюрократия? Эта мысль испугала Эмили еще больше. Она была иностранкой, к тому же полураздетой, а единственное удостоверение личности – паспорт – у нее отобрали.
Высокие, около четырех метров, зловеще черные, окантованные витиеватой резьбой и рядами больших латунных кнопок двери, у которых они остановились, вызвали у нее очередной приступ страха. А когда они начали медленно открываться, Эмили подсознательно почувствовала, что сюда принято входить только со склоненной головой и потупленным взором.
Первое, что она увидела в просторном холле, был роскошный персидский ковер на полу из темного дерева. Боковым зрением Эмили отметила прекрасные вазы, смахивающие больше на музейные экспонаты. Такая обстановка дарила надежду на то, что ситуация, возможно, не столь безвыходна.
Эта вспыхнувшая надежда позволила Эмили поднять глаза, чтобы осмотреться получше. Ее привели в просторный атриум, обставленный как королевская приемная.
Широкая галерея, ведущая в остальные помещения первого этажа, была углублена на две ступеньки относительно холла и имела выходы на веранду. Высоко вверху здание венчал купол, по окружности которого свисали фантастической красоты люстры из цветного стекла, образуя причудливые каскады.
Как бы Эмили ни была потрясена увиденным, ее взгляд сразу же остановился на мужчине, который был, безусловно, главной достопримечательностью даже среди этой роскоши. С величественным достоинством он поднялся с красного кресла-трона. Его одежда – длинная белая туника, поверх которой была надета безрукавная, по-королевски пурпурная мантия, отделанная золотым галуном, – говорила о его арабском происхождении, но он в большей степени походил на испанского аристократа, чем на араба. В чем у Эмили сомнений не возникло, так это в том, что в своей жизни она еще не встречала такого потрясающе красивого мужчину.
Впрочем, слово красивый не отражало полностью того, как выглядел этот человек. Черты его лица были безупречны, словно созданы резцом талантливейшего скульптора. Густые черные волосы были откинуты со лба и прядями ниспадали за уши. Такое необычное и смелое обрамление лица подчеркивало разлет бровей, глубину темных глаз, классическую форму прямого носа. Верхняя губа была чуть тоньше и резче очерчена по сравнению с нижней, более полной и чувственной.
Мужчина притягивал, интриговал и был, по мнению Эмили, очень красив, но в то же время в нем безошибочно угадывалось врожденное мужское высокомерие, которое рождало в ней примитивную женскую тревогу, ускоряющую ток крови. Да, выглядел он потрясающе, но был очень… иностранцем и явно оценивал ее женские достоинства.
Поскольку мужчина находился на чуть более низком уровне пола, у Эмили вдруг возникло странное ощущение, что она перенеслась в то время, когда Занзибар был самым крупным мировым центром работорговли, и почувствовала себя пленницей, выставленной на помост, где продавался живой товар.
Незнакомец заговорил с одним из охранников, державших Эмили, на арабском. Вдруг с ее головы резко сорвали шарф, которым она удерживала волосы, а затем грубо выдернули заколки. Освобожденная масса волос рассыпалась по ее плечам, и спине.
