Мелани Милберн - Бедная богатая девочка
— Она еще там? — спросил Алессандро свою экономку Лючию.
— Да, синьор, — ответила Лючия, отрывая взгляд от окна. — Она уже больше часа там сидит, а на улице страшная жара.
Алессандро потер подбородок, борясь с угрызениями совести. Пока он находится у себя в башне, Рэйчел ждет его у ворот, страдая от жары. И все же он не мог принять ее. Он уже попросил своего секретаря отклонить ее просьбу о встрече и думал, что этого будет достаточно. Почему же она продолжает упорствовать?
— Боже мой, она вот-вот потеряет сознание! — Лючия схватилась обеими руками за подоконник.
— Да она притворяется, — спокойно ответил Алессандро, снова берясь за бумаги и стараясь не обращать внимания на острое чувство вины и жестокую душевную боль.
— Я схожу принесу ей воды и посмотрю, как она себя чувствует.
— Делайте что хотите, — ответил он, переворачивая страницу документа, на котором уже полчаса не мог сосредоточиться, — только не пускайте ее ко мне.
— Хорошо, синьор.
Открыв глаза, Рэйчел увидела итальянку лет пятидесяти, державшую в одной руке стакан воды, а в другой — кувшин с кубиками льда и ломтиком лимона.
— Возьмите попейте воды, прежде чем идти. — Женщина просунула холодный стакан через решетку ворот.
— Спасибо. — Взяв стакан, Рэйчел принялась жадно пить воду. — У меня жутко болит голова.
— Это от жары. — Женщина снова наполнила стакан. — В августе у нас всегда так. У вас, наверное, обезвоживание.
Выпив еще два стакана, Рэйчел улыбнулась женщине благодарной улыбкой:
— Grazie. Вы в буквальном смысле спасли мне жизнь.
— В каком отеле вы живете?
Рэйчел встала, держась за прутья решетки.
— Мне негде жить. У меня нет денег, чтобы оплатить отель, и к тому же я потеряла багаж.
— Вы не можете остаться у нас. Синьор Валлини категорически против.
— Я хочу увидеться с ним всего на пять минут. Пожалуйста! Я вас очень прошу.
— Я могу потерять работу, если разрешу вам войти.
— Пожалуйста!
Женщина тяжело вздохнула, ставя кувшин и стакан на землю:
— Хорошо, пять минут, но ни минутой больше.
Взяв сумочку, Рэйчел шагнула за ворота, которые со щелчком закрылись за ней.
Виллу окружал роскошный сад. Розы всех возможных цветов источали аромат, который становился еще сильнее под жаркими лучами солнца. Посреди подъездной аллеи был фонтан, распространявший вокруг себя приятно освежающую водяную дымку.
Экономка открыла переднюю дверь виллы, и Рэйчел вошла в прохладное фойе с мраморными полами и лестницей. С потолка свисали хрустальные люстры, стены были украшены живописными полотнами, а через высокие окна проникал золотистый солнечный свет. Вся эта роскошь совершенно не вязалась с происхождением Алессандро. Как ему это удалось? Как мог вчерашний беспризорный мальчишка из пригородов Мельбурна достичь такого успеха за столь короткий срок? Окончив школу, он некоторое время работал на самых разных работах, а когда ему было около двадцати четырех, открыл свою фирму по садоводству и ландшафтному дизайну и одновременно начал учиться в университете. Позже он продал свою компанию, и теперь, в тридцать три года, владел всемирной сетью компаний по бизнес-анализу и менеджменту. Неужели ее отказ стал для него таким мощным стимулом к развитию?
— Посидите здесь, пока я поговорю с синьором Валлини, — сказала женщина, указывая Рэйчел на антикварный стул.
Она отказалась садиться и вместо этого решила осмотреться вокруг. Вилла выглядела лучше любого пятизвездочного отеля. Ей казалось, что особняк ее семьи великолепен, но здесь все было на совершенно другом уровне. Вилла была настолько роскошна, что напоминала дворец. Рэйчел подошла к французскому столу, на котором стояла ваза с розами, и коснулась одного из кроваво-красных лепестков. Лепесток бесшумно упал на золотую скатерть, покрывавшую стол.
Тут вернулась итальянка:
— Он согласился уделить вам пять минут.
Вздохнув, Рэйчел последовала за ней по мраморной лестнице. Проходя мимо зеркала на лестничной площадке второго этажа, она пожалела, что не попросила времени, чтобы умыться. Ее лицо покраснело от палящего солнца, волосы прилипли к щекам, блузка была мокрой от пота, а белые льняные брюки выглядели так, будто она целую неделю занималась в них археологическими раскопками. Словом, она была похожа не на модного дизайнера, а на несчастную, обгоревшую на солнце бродяжку.
Экономка постучала в дверь на втором этаже и отступила в сторону, пропуская Рэйчел в комнату.
Комната, в которую она вошла, оказалась библиотекой. Книги рядами стояли на полках, а перед окнами с тяжелыми занавесками стоял огромный письменный стол. По сравнению с остальной частью виллы эта комната выглядела мрачной — под стать человеку, сидевшему за столом. Когда их взгляды встретились, сердце Рэйчел слегка подпрыгнуло. Глаза Алессандро были синими и бездонными, как Средиземное море тем утром, и эта синева выглядела странной при его оливковой коже и черных волосах. У него было интересное лицо — его нельзя было назвать красивым в классическом смысле слова, но оно, несомненно, притягивало взгляд. Римский нос и резко очерченный подбородок придавали ему аристократический вид.
И он не улыбался.
Рэйчел невольно задалась вопросом о том, когда и кому он последний раз улыбался. Может, любимой девушке? Из статей, найденных в Интернете, она знала, что пару месяцев назад он порвал со своей последней пассией — представительницей одной из косметических компаний. Впрочем, в этом не было ничего странного — из тех же источников Рэйчел было известно, что ни один из его романов не длился более пары месяцев. Больше ничего о его личной жизни она узнать не смогла — кроме того, что он был одним из богатейших людей и самых завидных женихов Италии.
— Спасибо тебе, что согласился принять меня, — сказала Рэйчел, стараясь быть вежливой.
Откинувшись в кресле, он посмотрел на нее спокойным оценивающим взглядом. Ее раздражало, что он даже не встал с места, когда она вошла. Неужели он делал это нарочно? Конечно. Он хотел выразить ей свое презрение. Но она не собиралась терпеть такое отношение к себе. Пусть она потеряла все свое состояние, у нее еще оставалась гордость.
— Сядь.
Всего одно слово. Приказ. Оскорбление. Рэйчел осталась стоять.
— Я не отниму у тебя много времени, — ответила она, силясь скрыть свое негодование.
Уголок его рта изогнулся в презрительной ухмылке.
— Не отнимешь. — Он взглянул на часы. — Скажи мне, зачем пришла, только быстро — у тебя осталось меньше четырех минут. Сразу же после тебя у меня другая встреча, причем гораздо более важная.
