Линн Грэхем - Прихоть богача
Как же наивна она была! Надеялась, что ей удастся дать сестрам второй шанс в жизни. И опять Кэт охватило чувство неудачи — ее вечный спутник. А ведь она была так решительно настроена дать девочкам дом и подарить свою любовь!
Вскрыв конверт, Кэт развернула лист бумаги. Еще одно предупреждение. Жилищно-строительный кооператив в любую минуту мог выселить их из дома, а агентство по взысканию задолженности — прислать судебных приставов. И тогда все пойдет с молотка…
Кэт погрязла в долгах и теперь могла потерять все, включая крышу над головой. Не важно, сколько она работала, проводя часы за шитьем лоскутных одеял, только чудо могло вытащить ее из долговой ямы, в которой она оказалась.
А началось все с кредита, который Кэт взяла, чтобы превратить старый фермерский дом в пансион с завтраком: необходимо было расширить столовую и кухню, пристроить примыкающие к комнатам ванные. В первые годы приток посетителей был постоянный, и это подало Кэт надежду. По глупости она повесила на себя еще один долг. Однако постепенно ручей посетителей превратился в ручеек. Кэт с запозданием осознала, что на рынке туризма произошли изменения: все больше и больше людей предпочитали останавливаться в недорогих отелях или в уютных пабах, нежели в пансионах с завтраком. К тому же ее фермерский дом находился в глубинке, что называется — вдали от цивилизации. Она надеялась хоть немного выправить положение за счет туристов, приезжающих на один день, или любителей походов по холмам, однако все больше людей, с которыми она встречалась, возвращались домой в конце дня или спали в палатках. В результате последовавшей рецессии число ее гостей резко упало…
С лестницы, подавляя зевоту, спустилась высокая красивая блондинка в халате.
— Кто это приезжал? Почтальон? У него так тарахтит машина! — пожаловалась Эмми. — Думаю, ты уже давно на ногах. Ты всегда была жаворонком.
Кэт прикусила язык, чтобы не напомнить сестре, — у нее просто не было иного выбора, как привыкнуть вставать с рассветом. Поначалу — потому что с ней жили три девочки, которых по утрам надо было провожать в школу, а затем — кормить остававшихся на ночь постояльцев пансиона.
Слава богу, Эмми стала разговорчивее — вчера, приехав на такси, она заявила, что слишком вымоталась, и единственное, чего ей хочется, это лечь в постель. Кэт снова осталась со своим любопытством, а ведь ей так хотелось узнать, чем обернулся визит Эмми к их матери в Лондон! В конце концов, Эмми уже двадцать три года.
— Ты хочешь что-нибудь на завтрак? — прозаично спросила Кэт.
— Я не голодна. — Эмми уселась за кухонный стол. — Но вот от чашечки чаю не откажусь.
— Я скучала по тебе, — призналась Кэт, включая чайник.
Эмми улыбнулась. Длинные светлые волосы упали ей на лицо, когда она подалась вперед.
— Я тоже по тебе скучала, но совсем не скучала по моей убогой работе в библиотеке и по здешней скучной жизни. Извини, если я звонила не так часто, как могла бы.
— Все в порядке. — Изумрудно-зеленые глаза Кэт с любовью засветились.
Она потянулась к шкафчику, чтобы вытащить две чашки, и на ее лицо упали темные пряди волос с красноватым отливом, резко оттенявшие светлую кожу. Кэт была старше своей сестры больше чем на десять лет. Высокая, стройная, с ясными глазами, прекрасной кожей и полным, чувственным ртом, она была красива и в таком возрасте.
— Подозреваю, у тебя не было ни минутки свободного времени. Я надеялась, ты отлично проводишь время.
Эмми неожиданно поджала губы и состроила гримасу.
— Жизнь с Одетт была настоящим кошмаром, — без всякого перехода заявила вдруг она.
— Мне жаль, — мягко сказала Кэт, наливая чай.
— Ты ведь знала, что так и будет, правда? — спросила Эмми, принимая чашку из рук сестры. — Почему, во имя всего святого, ты меня не предупредила?
— Наверное, надеялась, что с годами мать смягчится. К тому же мне не хотелось, чтобы с моих слов у тебя сложилось определенное мнение о нашей матери, — печально объяснила Кэт. — Ведь она могла — встретить тебя совсем не так, как я думала.
Эмми фыркнула и упомянула несколько случаев, которые, по ее мнению, являлись свидетельством колоссального эгоизма их матери. Кэт пробормотала что-то успокаивающее.
— Ну вот, теперь я дома и, возможно, надолго, — объявила ее сестра. — И хочу сказать тебе одну вещь… Я беременна.
— Беременна?! — в шоке выдохнула Кэт. — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь!
— Я беременна, — заявила Эмми, устремляя на ошеломленное лицо сестры фиалковые глаза. — Мне жаль, но так и есть!
— А отец ребенка? — с нажимом спросила Кэт.
Лицо Эмми потемнело:
— С ним все конечно, и я не хочу об этом говорить.
Кэт поджала губы, надеясь таким образом остановить чесавшиеся на ее языке вопросы. Все эти годы она была для всех детей Одетт скорее их матерью, чем сестрой. После заявления Эмми осталось только недоумевать, где она допустила ошибку.
— Ладно, как скажешь.
— Но я хочу этого ребенка! — с вызовом заявила Эмми.
Все еще не придя в себя от шока, Кэт села напротив нее:
— Ты думала о том, справишься ли ты?
— Конечно, думала. Я буду жить с тобой здесь и помогу вести бизнес, — спокойно сказала Эмми.
— Прямо сейчас у меня нет никакого бизнеса, который ты могла бы помочь мне вести, — чувствуя себя неловко, сказала Кэт. Ей нужно сказать правду Эмми о состоянии дел. — У меня не было жильцов больше месяца.
— Не сезон, — легко отозвалась Эмми. — Уверена, бизнес оживится к Пасхе.
— Сомневаюсь в этом. К тому же я в долгах по уши, — с большой неохотой призналась Кэт.
Ее сестра уставилась на нее в изумлении:
— С каких это пор?
— Уже давно. Ты должна была заметить — дела шли не так гладко еще до твоего отъезда, — ответила Кэт.
— Да, я помню, ты заняла кучу денег, когда начинала бизнес и мы приехали сюда первый раз, — несколько рассеянно заметила Эмми.
Кэт пожалела, что не может сказать сестре всю правду сразу, но она не хотела, чтобы Эмми чувствовала себя виноватой. Разумеется, теперь ее сестре надо беспокоиться о другом.
Кэт уже не раз думала о том, не родилась ли Эмми под несчастливой звездой? В отличие от сестры-близнеца, ставшей знаменитой супермоделью, Эмми пришлось немало пережить. Да и жила она в тени успеха своей сестры. Нет, Сэффи все тоже далось нелегко, но Сэффи обладала независимым характером и спокойствием, которых недоставало более ранимой Эмми. Испытывая недостаток материнской любви и заботы, Эмми вдобавок ко всему в двенадцатилетнем возрасте пострадала в результате несчастного случая, из-за которого у нее отказали ноги. Прошло время, и она встала на ноги, но, к сожалению, с тех пор девочка заметно хромала.
