Людмила Леонидова - Приключения Златовласки в Венеции
— Так это вы?! — Девушка нервно поправляла челку, падающую ей на глаза.
«Опять этот дурацкий вопрос!» — Насте надоело оправдываться и объяснять.
Целый день дом осаждали журналисты, настаивая, чтобы их впустили к художнику. Утренние газеты сообщили о награждении Игоря Саврасова первой премий на Биеннале: «Русская мадонна — само совершенство!» — кричали расцвеченные заголовки. Настя стала девушкой дня. Наталья ходила мрачнее тучи. Обе прятались от журналистов, понимая, что если пресса разнюхает, что Игорь находится в доме своей мадонны, то Насте лучше не жить. Поэтому она должна была сидеть в заточении и не показываться никому на глаза.
Но эти двое сообщили, что они близкие люди Игоря и хотят его забрать, поэтому служанка впустила их в дом.
— Да, я — это я! Меня зовут Анастасия, — твердо заявила рассерженная Настя. — А кто вы?
— Я… я… — Девушка на мгновение растерялась.
Но мужчина уверенно пожимал ей руку и представился по-русски:
— Меня зовут Тенгиз, я друг Игоря. А это, — он с большим уважением посмотрел на хрупкую блондинку, — …Симона, его торговый агент. — И, почувствовав напряжение и едва уловимую неприязнь, мгновенно возникшую между двумя девушками, Тенгиз решил начать с комплиментов Насте: — Я так и знал, что в жизни вы лучше, чем ваша копия на полотне.
— Это неудивительно! Ведь мы с вашим приятелем никогда в глаза не видели друг друга, — не выдержала Настя.
— Да-да, — Тенгиз сбился, соображая, почему девушка обманывает, почему она заодно с Игорем. Ведь теперь, когда он получил первую премию и стал знаменитым, он прославил и ее тоже.
— Вы хотите к нему пройти? — поинтересовалась Настя. — Я провожу вас наверх, он у нас в гостевой спальне.
Только теперь, оглядевшись по сторонам, Тенгиз увидел богатый дом, картины кисти известных мастеров, старинную мебель. Девушка сказала «у нас», значит, она живет здесь, в Италии. Тогда, действительно, как Игорь мог познакомиться с ней и все время скрывать это от друга? Что-то здесь не то!
Больной лежал без движения, закрыв глаза.
— Он приходил в себя?
Настя кинула.
— Что-нибудь говорил?
— Что наконец-то меня нашел.
Тенгиз с девушкой переглянулись.
— А еще?
— Что он был в одном из павильонов, а потом вышел на улицу и потерял сознание. Помнит мою маму, потому что она его подобрала. Он просил о помощи по-русски.
«Так, — подумал Тенгиз, — картина проясняется. Выходит, он будто бы случайно попадает в дом к своей возлюбленной, которая, по его утверждению, ему приснилась. Что-то слишком много совпадений».
— Можно мы пригласим врача, перед тем как его забрать отсюда? — поинтересовалась Симона.
— В этом нет необходимости. У мамы прекрасный семейный врач. Он диагностировал кому и сказал, что лучше его не транспортировать, но разговаривать с ним можно и даже нужно. Тогда он быстрее поправится. И еще он сказал, что это уникальный случай… — Настя потупила глаза, — …со мной… если мы с ним не встречались, значит, мой образ возник у него в подсознании, возможно, он где-то меня видел.
— Так, — протянул Тенгиз. — Вы бываете в Москве?
— Очень редко, — замотала головой Настя. — Но моя подруга знакома с ним, вернее, ее муж.
— Может быть, он видел вашу фотографию у нее? — предположила Симона и смутилась.
— Я подругам таких фотографий не дарю, — отчеканила Настя. — И вообще, меня никогда не привлекала профессия модели, натурщицы и тому подобное. Я учусь в художественном колледже под Лондоном и занимаюсь моделированием одежды, а вовсе не ее демонстрацией. И повторяю вам последний раз, и то только потому, что вы близкие ему люди и, наверное, захотите разобраться в этой запутанной истории: я впервые его увидела здесь по приезде из Лондона. — Настя показала на постель, в которой лежал Игорь.
Видимо, ее звонкий рассерженный голос подействовал на больного. Он приоткрыл глаза и, увидев всех троих, слабо улыбнулся.
— Ты что тут разлегся? — обрадованный Тенгиз высоко приподнял подушку Игоря. — Одевайся, поехали на вручение!
— Ты первую премию получил! Ты победил! — подхватила Симона.
— Мы все победили! — обводя глазами присутствующих и останавливая взгляд на Насте, прошептал Игорь.
Настя покраснела. Весь пыл и гнев, с которым она доказывала свою непричастность к Игорю, к его «Златовласке» куда-то исчез. Появились боль и жалость к беспомощно лежавшему художнику, сочувствие его преданным друзьям. Насте захотелось помочь им и разобраться, наконец, самой в этой истории, которая испортила отдых и развлечения с подругами.
— Доктор предлагал пригласить психотерапевта, тот с помощью гипноза мог бы помочь ему восстановить все в памяти… — Настя помедлила. — Если вам это необходимо?
— А вам? — вскинулась Симона.
— Теперь и мне, наверное, тоже, — вздохнув, призналась девушка. — Как мне без этого дальше жить? — Настя серьезно посмотрела на присутствующих. Копну своих рыжих волос она туго затянула в узел, отчего стала выглядеть взрослее. Зеленые глаза блестели, как два драгоценных камушка. Свитер крупной вязки плотно облегал узенькую талию, делая груди значительно больше, чем на полотне.
Симона ревниво отвела взгляд.
— Знаете, девушки, — примирительно произнес Тенгиз, — я думаю, нам нужно отпраздновать это замечательное событие. Мой друг на меня не обидится, если я приглашу вас на ужин.
Игорь моргнул несколько раз.
Настя, сменив серьезное выражение лица, подхватила:
— Видите — он уже поправляется. Доктор сказал: это вопрос недели и лучше его не перемещать… — Она посмотрела на Симону и с нажимом повторила: — Лучше не перемещать.
— А что еще сказал доктор? — Симона, не сдаваясь, посмотрела Насте прямо в глаза.
— Что скоро он будет танцевать!
— С кем? — поинтересовалась Симона.
— Девочки, мы же договорились пойти отпраздновать первую премию. Вы согласны? — снова разрядил обстановку Тенгиз.
Настя неожиданно прониклась доверием к этому симпатичному веселому грузину и, предложив гостям выпить кофе, пошла переодеться.
Тенгиз, на минуту задержавшись у постели больного, шепнул ему на прощание:
— Игоряша, держись и скорее поправляйся. У тебя все о’кей, обе твои пассии под моей надежной охраной. — Взяв друга за руку, он ощутил слабое рукопожатие.
13
Алена, раскачиваясь в соломенном кресле, подставляла лицо и тело все еще теплому осеннему солнцу.
— А я не люблю загорать! — Настя ходила рядом, оглядывая огромные кусты цветущих роз. Казалось, розы не чувствовали приближающихся холодов. Их нежно-оранжевые махровые лепестки источали тончайший аромат. И весь внутренний дворик венецианского дома благоухал.
