Стеф Холм - Магия остролиста
Должно быть, он мог считать себя временно прощенным, потому что она подчинилась ему без всяких возражений, спустившись в сад и направившись в ту его часть, которая поросла сорняками. Джон поднял прутик в форме рогатки и последовал за ней.
Минуя деревья, Изабель обошла вокруг дома и остановилась рядом с черным ходом. Ткнув пальцем в землю, она сказала:
— Вот. Я хочу, чтобы колодец находился здесь. Тут и кухня близко, и до деревьев десять шагов. По-моему, это идеальное место. — Затем голосом, в котором Джону послышались примирительные интонации, она спросила: — Ну а ты как думаешь?
— Пока не могу ничего сказать. — Он держал прут на раскрытых ладонях. Ветка была достаточно тонкой, чтобы отозваться на притяжение воды, и в то же время довольно упругой, так что прогиб ее над определенным местом, несомненно, указал бы наличие подземных вод. — Отойди в сторону, и мы сейчас увидим, права ты или нет.
Джону было необходимо расслабиться и войти в такое состояние, в котором все его сознание было бы сосредоточено на одной вещи — воде. Он стал монотонно бубнить себе под нос это слово, как учил его отец.
Не каждый может заниматься поиском воды. Том пытался, но у него не оказалось способности концентрироваться должным образом. Джон умел почувствовать в какой-то точке поверхности исходящий от нее поток энергии, отдающий пульсацией в его пальцах и ладонях. Это было странное явление, магнетическое ощущение, которое не поддавалось описанию.
Двигаясь к указанному Изабель месту, Джон пристально следил за кончиком ветки, не видя ничего вокруг и стараясь не воспринимать никаких посторонних звуков. Если вода действительно есть под землей, то прут сам собой начнет тянуться либо к Джону, либо от него. Никогда нельзя сказать, куда его потащит. Но в обоих случаях это означает, что поиски увенчались успехом.
Ноги Джона натыкались на камни и запутывались в высокой траве, но ветка оставалась неподвижной. Он попробовал зайти с другой стороны. Опять никакой реакции. Сделав еще две попытки, он опустил руки.
— Здесь нет воды.
В изгибе бровей, в уголках рта и глаз — в каждой черточке ее лица отразилось разочарование.
— Нет? Но мне нужен колодец именно здесь.
— Ну, знаешь, можно, конечно, и здесь его вырыть, но все, что ты сможешь оттуда доставать, — это камни.
— Камнями деревья не польешь, — огрызнулась она. Значит, обида еще жива и на полное примирение пока рассчитывать не приходится.
— Нет, не польешь, — сказал Джон ровным голосом. Затем он отошел и оглядел деревья и заросли гречихи, которые тянулись вдоль границы владений Изабель. — Тебе нужно выбрать другое место:
— Где, например?
— Там, где я укажу.
Она скрестила руки на груди и нетерпеливо прищелкнула языком.
Джон предпринял еще несколько попыток, обойдя с веткой в ладонях всю не засаженную деревьями площадь сада, двор перед крыльцом; вернулся к черному ходу и обследовал землю с другой стороны от двери; затем обошел лимонную рощу и прочесал все до самого предгорья. Он уже собирался сообщить Изабель, что в этой каменоломне, где ей вздумалось разбить свой сад, не найти подходящего для колодца места, как вдруг маленький белый мячик, описав дугу над его головой, упал к ногам.
Вздрогнув, он мгновенно развернулся и прищурил глаза. Ничто не шелохнулось в высокой траве. Все, что он смог разглядеть, были крыши мельницы и кафе «Калько».
Джон решил, что это опять проделки Никлауса, и фыркнул от досады. По витку, который мячик совершил в воздухе, можно было заключить, что старый сумасброд использует клюшку, которая посылает мячик почти вертикально вверх.
Хотя теперь уже было трудно сконцентрировать внимание, Джон приготовился к последней попытке. К его великому удивлению, живой прибор начал давать показания. Прут едва не прыгал в его руках, как будто в этом месте под землей пролегла золотоносная жила.
— Не нужна мне твоя помощь, — пробормотал Джон. Так какого дьявола он это сказал? Рассчитывал, что Никлаус его слышит? Он что, поверил в Никлауса?
— Ну как? — Изабель подошла к нему. — Есть что-нибудь?
— Кое-что есть. — Он подобрал мячик и сунул его в карман. — Подарок от Санта-Клауса. Доставка по воздуху прямо на голову.
Она поджала губы.
— Хочешь снова поссориться? Так мы с тобой профукаем и нефтевышку, и колодец.
Стоя на одной ноге, Джон носком другой начертил на земле большой крест.
— Будет ли у тебя когда-нибудь колодец — не знаю, но вода у тебя уже есть. Вот здесь.
Изабель выглядела слегка разочарованной.
— Здесь? Вообще-то это не там, где я хотела. — Но вдруг до нее дошел весь смысл сказанного им, и она просветлела лицом, довольная улыбка расцвела на губах. — Но главное — у меня есть вода!
Джон подумал, что было бы неплохо сейчас взять ее на руки и поцеловать. Тот, вчерашний поцелуй взволновал его как никакой другой в его жизни. Он хотел узнать Изабель ближе. Быть с ней. Проникнуть в ее самые сокровенные тайны.
Удивительно, как в ее присутствии он забывал о салуне «Республика». Беспокойство и чувство душевной опустошенности не возвращались, пока Изабель была рядом.
Но после конкурса, если они не выиграют, их пути разойдутся. Если только…
Он положил прут себе на плечо, надвинул шляпу на лоб и сказал:
— Вот что, выиграем мы или проиграем, я тебе все равно колодец выкопаю.
— Правда?
— Считай это рождественским подарком. На это у нее тут же нашлось возражение:
— Но у меня для тебя нет никакого подарка. Улыбнувшись, он протянул руку, коснулся пальцем кончика носа и сказал:
— Ты даже не подозреваешь, как много мне уже подарила.
Глава 6
Ранним утром земля была покрыта густым туманом, но ближе к полудню солнечные лучи прорвали пелену и согрели плечи Изабель, ехавшей верхом. Растерзанные облака покрывали небо, как будто художник тут и там тронул холст небрежной кистью.
Они направлялись к Лунному перевалу. Так назывался высокий обрыв над побережьем близ Вентуры. Путь от Лимонеро занимал целый день с рассвета до заката.
Джон ехал впереди, указывая Изабель дорогу. Время от времени она обращала взор на его широкую спину и узкие бедра и подолгу рассматривала их, любуясь игрой упругих мускулов. По правде говоря, ей следовало бы до сих пор злиться на него. Ведь он посмел назвать ее сумасшедшей. И не согласился с тем, что Беллами — Санта-Клаус.
Сейчас Изабель была уверена в этом как никогда. Святой Николас, Беллами Никлаус — одно и то же имя, но переиначенное во втором случае. И как она сразу не догадалась? Это же совершенно очевидно. Интересно, кто-нибудь, кроме нее, знает об этом?
