Элизабет Сайтс - Тайна ожерелья
– Поймай его! – попросила Айрис. – Адам, ведь окна же открыты, а ты сидишь и смеешься.
– Я и так делаю все, что в моих силах, – сквозь смех ответил он. – Но котенок прыгает не хуже кузнечика.
Наконец Адаму повезло, и он ухватил кончик пушистого хвоста, получив в награду четыре глубокие царапины на тыльной стороне ладони. Чертыхнувшись, он на миг отпустил бешено сопротивлявшегося котенка, чтобы взглянуть на боевые раны, но этого хватило, чтобы чертенок с пушистым хвостом бесследно исчез.
– Успокойся, Кима не растерзает твое чудо, – заверил он побледневшую Айрис. – Но я могу, дай только поймать чертенка. Это не кузнечик, а гибрид угря с тигром.
Айрис подняла стекло со своей стороны и, не зная, плакать ей или смеяться над проделками котенка, перегнулась через сиденье Адама, закрывая и другое окно. Но едва она случайно коснулась Адама, как весь мир снова замер для них. Ласково взяв Айрис за руку, Адам тихо сказал:
– Если мы прекратим суетиться и искать котенка, то и он успокоится. Так что сиди и не шевелись.
– Но он может…
– Тихо, – повторил он. Она уселась на своем сиденье, но Адам не выпустил ее руки. Близость Айрис, ее тепло, ее запах возбуждали его, напрягая каждый мускул так, что казалось, будто они вот-вот разорвутся. Но, взглянув на бесстрастное лицо девушки, Адам нехотя разжал пальцы, сомкнувшиеся на ее тонком запястье.
– Адам, – прошептала Айрис, – это игра с огнем.
– Знаю. Но, кажется, мне все равно.
Оба неловко замолчали, словно чего-то ожидая. Каждый нерв Айрис горел в ожидании, но она заставила себя принять безучастный вид.
– А мне – нет. – Ее голос окреп. – Я должна уйти, Адам. Пусти меня.
Отвернувшись, Адам попытался совладать с собой, но, когда он снова повернулся к Айрис, его голос немного дрожал:
– Прости.
К ее щекам прилила краска, а он побледнел под глубоким загаром. Некоторое время они сидели, не глядя друг на друга, пока черно-белые уши-локаторы не появились из-под сиденья, а затем не выполз и их владелец, терзаемый жгучим любопытством. Уверившись, что никто ловить его не собирается, и, осмелев, он принялся принюхиваться к педалям. Вот тут-то Айрис его и схватила, крепко прижав к груди.
– Ты оказался прав, – нарушила она тишину. – Как только мы прекратили его искать, он угомонился. Теперь можно открыть окна, а то становится душно.
– Айрис… – начал, было, Адам, но она будто и не слышала его.
– Пожалуй, стоит назвать его Кузнечиком, – как ни в чем не бывало, продолжала она. – Это имя ему больше всего подходит. В жизни не видела котенка, который столько бы прыгал и совершал такие головокружительные виражи. А какие у него зеленые глаза!..
– Айрис… – снова начал, было, Адам.
– Не надо, – сказала она тихо и твердо. – Не надо ничего говорить. И объяснять тоже. Подай мне, пожалуйста, мой блокнот. Он вон там, на полу. Я хочу тебе начертить этот тоннель.
Адам молча наклонился, поднял блокнот и закатившийся под сиденье карандаш. Айрис так же молча и сосредоточенно набросала план тоннеля с необычайной аккуратностью и прилежностью.
– Сверток с травами я нашла вот здесь, – объясняла она. – Главный тоннель идет почти прямо на север от входа и на отрезке примерно в пятьдесят ярдов разветвляется на пять ветвей. Они отходят попеременно то направо, то налево, на восток и запад соответственно. Куда они идут дальше и их длину я не знаю. Сегодня утром я…
– Неважно, куда и на сколько миль они идут, – поморщился Адам. – Айрис, я уже взял пробы с поверхности восточной стороны и обязан взять и глубинные пробы тоже. Завтра у меня встреча в Карсон-Сити с нашими инвесторами из «Золотой Долины», где я должен представить результаты.
Айрис взглянула на котенка, мурлыкавшего от счастья так громко, что его наверняка было слышно и на противоположном конце Рейнбоу.
– Ну, и какие они будут?
– Результаты в четвертой зоне просто отличные, – бесцветным голосом ответил Адам.
– Значит, инвесторы останутся довольны.
– Еще бы!
– И через, сколько дней начнется разработка? – еле слышно спросила Айрис.
– Через пару дней. Они не станут ждать.
Айрис прижалась щекой к пушистой шкурке котенка. Плакала она или нет – Адам не видел, да и какая разница?
– Я рада, – глухо произнесла она через какое-то время. – Честно, рада, что результаты оказались хорошими.
– Знаю, – у Адама внезапно сел голос.
– Просто я хочу… – Ее голос прервался. Всхлипнув, она смахнула непрошеные слезы и снова наклонилась к Кузнечику.
– Чего?
– Я хочу поговорить с ними, – тихо ответила Айрис. – Хочу рассказать инвесторам все: про Айрис, эпидемию холеры, лживую книгу Дональда Фонтенота, ожерелье и что лишь они смогут восстановить правду. Мне надо лишь немного времени, совсем немного. Я попытаюсь убедить их сделать это. Я смогу, знаю, что смогу!
– Они бизнесмены до мозга костей, Айрис, – попытался образумить ее Адам. – Их не заботит прошлое, и трагическая история не растопит их сердец, ведь она не принесет им дохода. Но Айрис лишь еще ниже склонила голову. – Кто знает…
Сердце Адама разрывалось на части при виде глубоко несчастной девушки. То, что я чувствую, не любовь, убеждал себя он, поскольку любовь – эгоистичное, собственническое чувство. Именно любовь сделала из отца и матери жестоких, озлобившихся людей. Любовь требовательна и подавляет разум. Нет. То, что я чувствую к Айрис Мерлин, – не любовь, твердил себе Адам.
Симпатия, очарование и, разумеется, страсть – вот что переполняет его. Да, страсть и вожделение, с той самой первой минуты, как он увидел ее. Они не дают ему покоя.
Завтра надо будет взять ее в Карсон-Сити, продолжал размышлять Адам. Хоть ее душещипательная история наверняка не сработает, шанс ей надо дать. Но это чревато весьма неприятными последствиями. Видеть, как она стоит посреди стерильно чистого конференц-зала, где все кричит о неимоверном богатстве, да если ей еще и откажут – а так наверняка и будет, – нет, этого он не вынесет.
Но, с другой стороны, дать ей шанс просто необходимо. И я дам его Айрис.
– Ты по натуре игрок? – внезапно спросил он.
Посмотрев на него растерянными глазами, Айрис переспросила:
– Игрок ли я?
– Поездка в Карсон-Сити, переговоры – может, и неудачные, – потом еще дорога обратно – ты потеряешь весь день. Может, тебе лучше остаться в Рейнбоу и посвятить этот день поискам ожерелья? Томми Киллиан и его шайка больше не побеспокоят тебя, клянусь. Вот я и спрашиваю тебя, поставишь ли ты на карту день?
Ее глаза загорелись странным огнем.
– Да, – улыбнулась она. – Я готова потерять день ради переговоров с инвесторами.
