Джулия Тиммон - Лицо любви
Оливер вернулся ровно через неделю — предстал перед готовившей бутерброды Кристиной со страдальческим выражением лица.
— Опять не помогло? — спросила она, отмечая про себя, что серьезный разговор сегодня, по всей видимости, опять не состоится.
— Сам не пойму, Малышка, — жалобно протянул Оливер. — Знаю одно: мне страшно не хватало тебя. — Он протянул руки, как когда их роман только начинался, но Кристина не пошла к нему в объятия, а категорично покачала головой.
— Не видишь? Я занята.
Оливер кивнул.
— Вижу. Собираешься поужинать?
— Угу.
— Можно составить тебе компанию?
Она повела плечом.
— Как хочешь.
Оливер долго и непривычно пристально на нее смотрел.
— Ты стала какая-то другая… — с неподдельной грустью, от которой в сердце Кристины шевельнулось вдруг что-то угасшее, пробормотал он.
Она мельком взглянула на него, не желая прислушиваться к чувствам.
— В каком смысле?
— Теперь ты как будто более, гм, взрослая… и более умиротворенная.
Кристина кивнула.
— Все мы меняемся. Особенно, когда взваливаем на себя слишком большую ответственность.
— Ты о салоне? — с несвойственным ему участием спросил он.
— Да. — Кристина сложила бутерброды на большое блюдо.
— Как успехи?
Что это с ним? — подумала она. Таким стал заботливым и кротким. Что-то случилось? Вляпался в неприятности?
— Успехи есть. Спасибо, что интересуешься, — сказала она ровным голосом.
— А как же иначе?! — воскликнул Оливер. — Мы с тобой, можно сказать, одна семья.
Кристина усмехнулась.
— Ну, это ты слишком. В семьях все по-другому. Впрочем, это теперь не столь важно. Знаешь, я ждала тебя, чтобы все же вернуться к…
Оливер внезапно схватил ее за руку, и Кристина удивленно на него посмотрела. В его карих глазах она ясно увидела мольбу и страх, и у нее зашлось сердце.
— Малышка, давай сегодня ни о чем больше не будем говорить, — хрипловато попросил он.
— Ты нездоров? — с тревогой поинтересовалась Кристина.
— Да, голова раскалывается, — ответил Оливер, отводя взгляд в сторону.
— Может, выпьешь таблетку?
Он поставил на поднос чашки с кофе, молочник и блюдо с бутербродами.
— Позже, если заболит сильнее. А пока надо просто не волноваться — может, само пройдет.
Кристина мучилась целую ночь. То и дело просыпалась и все думала, как ей теперь быть.
А вдруг он врет мне потому, что у него серьезные неприятности и ему страшно в этом признаться? Или вовсе не врет, а в самом деле ездил — и в прошлый раз, и сейчас — на побережье, надеясь найти в морском воздухе успокоение? Что если он ждет от меня помощи, ищет во мне спасение? А я, ничего не выяснив, уже мечтаю о другом…
Когда Оливер, как обычно, на рассвете поднялся, Кристина не спала, лишь притворялась, что спит. Он не выпил кофе и в ванной пробыл совсем недолго — наверное, лишь наспех принял душ, а бриться не стал.
У Кристины на сердце становилось все неспокойнее. Утро прошло в тягостных думах, а ближе к ланчу она позвонила Беатрис и попросила о встрече.
— Что-нибудь не ладится с салоном? Опять заболели грузчики? — спросила та, когда они сели за столик в небольшом кафе.
— Нет, — ответила Кристина, качая головой. — С салоном все отлично.
— Тогда почему у тебя такой хмурый вид?
Кристина тяжело вздохнула и поделилась с подругой мыслями, которые не давали ей покоя со вчерашнего вечера.
— Ты готова взвалить на свои плечи ответственность за все на свете! — воскликнула Беатрис. — Если у Оливера проблемы, почему он не нашел в себе мужества, не подобрал слов, чтобы рассказать тебе о них с самого начала? Зачем мучил тебя все это время?
— Может, не хочет меня расстраивать? — предположила Кристина, рисуя в воображении страшные картины. — Вдруг он заболел? Или, к примеру, разбил чью-нибудь еще машину и теперь в крупном долгу?
Беатрис скептически скривила губы.
— На больного он совсем не похож.
— Ты же не видела его в последнее время, — возразила Кристина, вспоминая, что вчера на Оливере лица не было.
— Он как-то изменился? — Беатрис вскинула брови, всем видом давая понять, что в таинственный недуг Оливера не желает верить.
Кристина взглянула на нее с укоризной.
— Только, пожалуйста, не язви.
— Я всего лишь спросила.
— Да, он изменился. — Кристина покачала головой: мысли уже путались, в чувствах было все труднее разобраться. Долг перед Оливером, привязанность к Фредерику, желание никого не обидеть и в то же время обрести наконец покой боролись в душе, сводя с ума.
Беатрис смотрела на нее, ожидая пояснений.
— Он с каждым днем все более нервный, скрытный, — нехотя сказала Кристина. Ездит в эти странные поездки… Вчера жаловался на головную боль…
— Только и всего? Подумаешь! Голова время от времени болит у каждого. — Беатрис была настроена решительно против Оливера. Особенно теперь, когда Кристина увидела наконец все его недостатки и даже затеяла уйти от него. — Ты ищешь объяснения его наглости, оправдываешь вопиющую ложь, а о себе не думаешь.
— Подожди, надо все-таки во всем разобраться, — тверже сказала Кристина, поднимая руку. — И потом, я не обо всем рассказала… — Она вспомнила, как увидела вчера в глазах Оливера страх, и содрогнулась. — Он явно чем-то терзается, а при мысли о нашем расставании буквально паникует…
Беатрис тяжело вздохнула и отправила в рот остатки бутерброда. Кристина к своему гамбургеру даже не притронулась — совершенно не хотела есть.
— Знаешь, что? — сказала Беатрис. — Отправляйся-ка ты сразу после ланча к Оливеру в студию. Спроси его прямо: что, мол, ты от меня скрываешь? Заодно проверишь, над чем он там столь грандиозным работает. Иного выхода нет: если ты до вечера будешь мучиться раздумьями и уж, тем более, если закроешь на все глаза и продолжишь жить, как теперь, очутишься в психбольнице.
Кристина несколько минут молча обдумывала ее слова.
— Наверное, ты права. Прямо сейчас к нему съезжу… — У нее в сумочке зазвонил сотовый. Достав его, она взглянула на внешний экран и покраснела от смущения и радости. Звонил Фредерик. При одной мысли, что сейчас она услышит его голос, на душе у нее сделалось спокойнее.
— Здравствуй!
— Привет! Как кресла, мойка, парикмахерская тележка? Еще не служат на благо людям?
Кристина засмеялась, на глазах расцветая, и Беатрис уставилась на нее с изумлением.
— Пока не служат. Но ждать осталось недолго. Первого посетителя примем недельки через две.
— Надеюсь, им буду я — не забыла наш уговор? — шутливо многозначительным тоном произнес Фредерик.
