Линда Гуднайт - Волнующая поездка
— Ты можешь не заботиться о своей собственной жизни, но ты не имеешь никакого права подвергать опасности жизнь невинного ребенка.
Джетту не очень понравилось, что женщина тычет его в грудь.
— А ты не имеешь никакого права терроризировать его, превращая в девчонку. Ребенок даже не может почувствовать себя нормальным человеком.
Ее ноздри раздулись.
— По крайней мере он будет жив.
— Ты называешь это жизнью? Из-за всего плакать? Вечно бояться что-либо сделать? Это не жизнь, Бекки. И это несправедливо по отношению к Дилану.
— Не пытайся учить меня, как мне жить или как растить моего сына.
Терпение Джетта наконец лопнуло.
— Кто-то должен сказать тебе о том, что ты вообще не живешь. Ты просто существуешь. Ты боишься жить, боишься чувствовать.
— Что ты знаешь о чувствах? Ты никогда не видел, как умирает твой любимый, который думал, что жить на грани — это единственный способ жить.
— По крайней мере он знал, что такое действительно быть живым. Ты бежишь из дома на работу, ожидая, что упадет небо. Ты поместила Дилана в раковину и держишь его там, так что он даже не может дышать. Ты знаешь, что он никогда не сосет пальцы, если тебя нет рядом? Ты заставляешь его бояться и чувствовать беззащитность. Он веселился, когда я посадил его на коня, а ты напугала его до смерти своими воплями.
— Как ты смеешь судить меня? Я люблю своего сына. Он — вся моя жизнь, единственный смысл. Я теряю рассудок, волнуясь, что он унаследовал непредсказуемый характер отца. — Слезы блестели в ее глазах. — И потом появляешься ты, такой же бесконтрольный и безответственный, как Крис, и поощряешь Дилана в рискованных поступках.
От этих слов ему стало больно. Он обиделся за то, что она назвала его безответственным. Да, он любил забавляться и делать то, что большинство людей сочтет неразумным, но еще ни разу не подверг опасности никого, кроме себя.
— Мне жаль твоего мужа, Бекки. Но знаешь что? Я — не он. Крис совершал безумные вещи, не беря в расчет того, что он рискует своей жизнью или чьей-то еще. Я не такой. Я бы никогда преднамеренно не подверг Дилана или тебя опасности. Никогда.
— Ты имеешь в виду, что Крис не заботился обо мне?
Она выглядела пораженной, обезумевшей. И ему не нравилось это. От такого вывода Джетт почти задохнулся. Ему потребовалась секунда или даже две, чтобы совладать со своим голосом, но потом он уже не мог остановить слов, которые слетали у него с языка.
— Мужчина должен быть дураком, чтобы не заботиться о такой женщине, как ты.
Бекки замерла, уставившись на него с весьма странным выражением.
— Что ты подразумеваешь под этим?
Он не знал этого, но был уверен, что ему не хочется думать об этом.
— Послушай, Бекки, это всего лишь поездка верхом на самой послушной в мире лошади. Я не хотел расстраивать тебя. Мир, хорошо? — Он с надеждой коснулся ее руки. — Я не должен был сажать Дилана на лошадь без твоего разрешения.
Бекки постепенно начала смягчаться. С его тихими словами и простым извинением вся ярость утекла и унесла страх с собой.
— Мой отец тоже думает, что я делаю из него девчонку.
— Он — твой сын. Как ты воспитываешь его — твое дело.
Она задумалась. Может, действительно причиной страхов Дилана, его кошмаров, сосания пальцев является тот метод, которым она воспитывает его? Она хочет защитить своего ребенка, а не делать из него труса.
— Он смотрит на тебя, восхищается тобой.
И это несколько беспокоило ее. Почему бы Дилану не восхищаться кем-то другим, а не Джеттом, который и ей самой становится все более и более нужным?
— Он великолепный ребенок.
— Но ты считаешь, что он слабак? — Использование этого термина вместо слова «девчонка» заставило его улыбнуться.
— Мальчики должны играть в более грубые игры, чем девочки, и даже немного хулиганить, Бекки. Мы природой запрограммированы бегать, прыгать и соревноваться. Именно поэтому мы принимаем участие в спортивных состязаниях. Быть нормальным мальчишкой не обязательно подразумевает, что нужно стать таким, как Крис.
— Ты думаешь, что я слишком сильно защищаю его?
Уголки его рта приподнялись.
— Небольшое ослабление контроля не повредило бы ему.
Она знала, что Джетт прав.
— Мне жаль, что я накричала на тебя. Я всегда так пугаюсь...
— Позволь ему прокатиться на лошади, Бекки.
Ее пульс понесся вскачь, как только она представила Дилана на этом огромном животном.
— Это та же самая лошадь, на которой ездит Эван?
— Да, и причем совершенно один. Старый Шкипер — нежнейшая из всех лошадей, каких я когда-либо знал.
— Ты все время будешь его поддерживать? — С недоверием спросила она.
— Каждую секунду. Поверь мне, Бекки.
Поверить ему? Поверить человеку, который когда-то сам сделал растягивающийся канат и прыгнул на нем с городской водонапорной башни?
— Дилан просит покатать его верхом уже несколько дней подряд.
Бекки знала, что это правда. Ребенок постоянно твердит о лошадях, коровах и тракторах. Его привлекают ранчо и Джетт. Это очевидно.
Слепень прогудел и сел на шею коня. Джетт сильно шлепнул его по загривку в том месте, где был слепень, но Шкипер даже не вздрогнул.
Бекки вздохнула. Возможно, слова Джетта поколебали ее взгляды на воспитание сына. Возможно, она должна сесть в автомобиль, уехать и никогда больше не возвращаться сюда. Но она знала, что не сделает этого. Потому что в эту самую минуту ее сын собирается совершить свою первую прогулку верхом. И она будет присутствовать при этом, даже если это приведет ее в ужас.
После восторженной поездки Дилана на лошади, после энергичной разминки, утомившей и расслабившей Бекки и Джетта, и после приятного ужина, приготовленного Коки, она сидела в патио с Гарреттами, потягивая чай со льдом и наблюдая закат. Дилан и Эван играли с грузовичками в песочнице.
Дюжины мыслей пробегали в ее голове. Борьба с Джеттом заставляла ее пересматривать свои взгляды на безопасность.
Даже при том, что ей стоило огромных усилий подавить свои переживания, Бекки была довольна, что сдалась. Джетт проявил максимальную осторожность, мягко обучая и поощряя мальчика, как будто тот был его собственным сыном. И больше всего Джетт покорил ее тем, что все время держал руку на поводьях и страховал Дилана.
В кухне, расположенной сзади, послышался звон тарелок. Бекки встала с садового стульчика.
— Наверное, надо помочь Коки убраться.
Джетт поймал ее за руку.
— Забудь об этом. Никто не путается в кухне Коки.
— Кроме Кейти, — уточнил Колт, обнимая жену. Кейти, являвшая собой картину материнской безмятежности, улыбнулась:
