Лайза Роллингз - Любовь пополам
Анжела вдохнула полной грудью, устроилась поудобнее и словно слилась с автомобилем. Она хотела чувствовать скорость, ощущать движение, лететь как стрела. Ох как не хватало в ее жизни драйва! Старенький автомобиль Анжелы даже на предельной для него скорости волочился, словно ржавая телега, запряженная упрямым мулом. Наконец-то довелось прокатиться на машине, созданной для того, чтобы ее хозяин смог почувствовать себя птицей.
Через несколько минут спортивный автомобиль вылетел на автостраду, и Шейн вдавил педаль газа в пол. Анжеле не было страшно. Она чувствовала себя защищенной. Ведь рядом с ней находился Шейн — мужественный, сильный, смелый.
— Ну как? — спросил он, перекрикивая шум ветра.
— Потрясающе! — Анжела счастливо засмеялась. — О, спасибо тебе!
Шейн снял одну руку с руля и положил ладонь на бедро Анжелы. Та не отодвинулась, ничего не сказала, даже не шелохнулась. В душе она ликовала — мечты сбывались одна за другой. А ведь совсем недавно Анжелу преследовали неприятности, и конца им не было видно.
Как же я счастлива! — думала она, ощущая тяжелую руку Шейна на своем бедре. Так счастлива, что просто не верится. Как бы я хотела, чтобы это мгновение длилось вечно.
8
Анжеле досталась на редкость спокойная лошадь, на которой обычно катали детей. Шейн же гарцевал по полю на гнедом молоденьком жеребце, который все норовил укусить своего седока за ногу.
Чувствуя, как под ней перекатываются бугристые мышцы, Анжела осторожно натянула поводья, и лошадь пошла вперед совсем медленно. Грум, шагающий рядом, держался за луку седла. Он улыбнулся испуганной всаднице и сказал:
— Не бойтесь. Она вас не скинет. Луиза уже старушка. Ей не нравится бегать.
Анжела стиснула поводья так, что у нее побелели пальцы.
— Я совсем не боюсь.
— Ну да, я вижу, — усмехнулся грум. — Вам нужно перебороть себя. Вон, посмотрите, как лихо скачет ваш муж.
Это не мой муж, хотела сказать Анжела, но почему-то передумала. Шейн действительно ловко управлялся с лошадью и ничуть не боялся упасть.
Чем я хуже? — подумала Анжела и пришпорила старушку Луизу.
Та фыркнула, возмущенная таким неуважительным отношением, но ускорила шаг.
— Я сама справлюсь! — крикнула Анжела, видя, что грум все еще идет рядом.
— Только не пытайтесь слезть с лошади самостоятельно!
Луиза трусила вперед, не обращая никакого внимания на проносящихся мимо молодых лошадей с всадниками на спине. А вот Анжела умирала от страха, думая, что кто-нибудь в нее врежется.
Шейн мог бы уже поинтересоваться, как у меня идут дела, подумала Анжела, завистливо взглянув на него. Интересно, Луиза не разучилась бегать?
Шейн промчался мимо, успев махнуть рукой. Анжела, решив, что за пятнадцать минут стала опытной наездницей, похлопала свою лошадь по шее.
— Эй, ты! А быстрее можешь? Видимо, нет…
После сумасшедшей поездки в автомобиле Анжеле не хватало ощущения скорости. Она то и дело трогала лошадь пятками, но та не реагировала. Луиза сонно мотала головой и иногда фыркала. Не выдержав, Анжела наклонилась к самому ее уху и зашипела:
— Ты старая никому не нужная кляча! И ни на что уже не годишься! Стыд тебе и позор!
Луиза дернула ушами и вдруг встала на дыбы. Анжела завизжала, сползла с седла и обхватила шею лошади. Испугавшись громкого крика, животное сорвалось с места и понеслось прямо к барьерам, через которые решались прыгать только очень опытные наездники.
— Помогите! — еще громче заорала Анжела, прижимаясь к мускулистой спине Луизы.
На ипподроме начался переполох. Насмерть перепуганный грум со всех ног кинулся в ту сторону, куда ускакала Луиза, не ходившая даже рысью уже несколько лет.
Анжела зажмурилась, но заставила себя открыть глаза, чтобы видеть, что происходит. Высокие деревянные барьеры приближались. Еще несколько секунд — и Луиза попытается перепрыгнуть один из них. Анжела уже представила себя, как минимум, со сломанной ногой и, как максимум, со свернутой шеей.
Вот так закончилась бесславная жизнь Анжелы Макаллистер, успела мелькнуть в ее сознании мысль, когда вдруг Луиза остановилась как вкопанная.
Анжела перелетела через ее голову и распласталась на земле. Раздались крики, свист и топот копыт. Рядом с распростертым телом молодой женщины остановился гнедой жеребец, с которого спрыгнул Шейн.
— Боже мой, милая, ты жива?! — В его голосе звучала настоящая паника.
Анжела, почему-то не потерявшая сознание, взглянула на него и увидела бледное испуганное лицо.
— Жива… кажется, — прошептала она.
Вокруг нее вдруг засуетились люди, оттеснившие, к ее неудовольствию, Шейна. Подбежали грум, два врача, директор ипподрома… Анжела почувствовала себя настоящей звездой, которой достается внимание всех людей в радиусе пятидесяти метров.
— Не двигайтесь! — приказал один из врачей. — У вас может быть сломан позвоночник.
Только теперь Анжела вдруг осознала, что, упав с лошади, она могла сильно покалечиться. Стоило ей понять это, как тут же сильно заныли левая рука и лодыжка правой ноги, запульсировало в висках, заболела поясница.
Что же теперь будет? — чуть не плача спросила себя Анжела. Я останусь калекой на всю жизнь? Шейн на мне никогда не женится, я не сумею дописать сценарий и не смогу доказать, что способна руководить отделом!
— Анжела, все будет хорошо, — услышала она голос Шейна. Я рядом.
Она хотела приподнять голову, но вдруг в глазах потемнело. Цепляясь за белый рукав халата врача, Анжела попыталась сказать, что ее сильно тошнит, но не успела, потому что потеряла сознание. Последнее, что она помнила, — сильные, нежные руки Шейна, обнимающего ее.
— Ну и напугала же ты меня!
Анжела моргнула, на секунду открыла глаза, но тут же зажмурилась: ее ослепил яркий белый свет.
Интересно, я уже в раю? — подумала она. Если да, то почему у меня болит все тело? И откуда здесь Шейн?
— У меня сердце остановилось, когда я увидел, что твоя лошадь несется галопом.
Нет, все-таки я жива, решила Анжела и снова попыталась разлепить веки. Свет больше не бил в глаза, потому что Шейн навис прямо над ней. Он с тревогой вглядывался в ее лицо.
— Директор ипподрома приносит тебе свои глубочайшие извинения. Но я могу тебе пообещать, что извинениями он не отделается.
— Он не виноват, — прохрипела Анжела.
— А кто виноват? Грум заверял меня, что эта старая кляча, на которую тебя посадили, давно разучилась бегать.
— Я ей нагрубила, вот она и обиделась.
Шейн испуганно отпрянул.
— Позову-ка я доктора.
