Джинни Раскорлей - Стрела Святого Валентина
— Мне не нужно, чтобы ты объясняла, как мне вести свой бизнес! — зарычал он в ответ, также не сумев скрыть нахлынувших эмоций.
— Ты забрал мою верность и мою любовь, ты растоптал их и выбросил. Я позволила тебе это сделать, и это была моя ошибка. Но я не приму участия в твоих планах вырвать кусок хлеба у детей.
Слова прозвучали как взрыв в напряженной тишине. Майкл не отвечал, и она повернулась, чтобы уйти.
— Мне жаль тебя, Майкл Донован. Ты будешь богатым, но ты станешь несчастным и безумно одиноким.
Раздавленный ее словами, Майкл смотрел, как она выходит из кабинета, уверенный, что на этот раз даже принуждение не вернет ее обратно.
— Ты глупец, — тихо сказал Финниган.
— Спасибо. Она еще недостаточно содрала с меня шкуру?
— Она права, и ты знаешь это. Ты придумал целую кучу оправданий, почему ты не можешь любить ее. Она умная и забавная. Полная новых идей, чтобы вложить их в эту старую кучу хлама. Она безумно старается, чтобы ты не потерял свой бизнес, не потому что он нужен ей, а потому что она точно знает, как ей нужен ты. Довольно неприятно, а? — Финниган с высоты своих шестидесяти с лишним лет внимательно посмотрел на Майкла: — А ты отвергаешь ее потому, что она ирландка. И это настоящая причина. Вот так-то, сынок. Ты можешь называть себя сыном Элизабет Гриффит, но ты все-таки сын Иэрин. И отказ в любви этой девушке не превратит тебя в англичанина. Никогда.
После ухода Финнигана Майкл долго сидел в кабинете, не замечая, как пустое здание окутала темнота. Доказательства его ошибок сложились в безмолвное обвинение. Забота Брайаны о сиротах только подтвердила, что ее не интересуют деньги. В своем стремлении быть правым он не повторил ошибки матери, сделал гораздо хуже: обидел Брайану. Ее гневная вспышка больно хлестнула Майкла. Но мог ли он отбросить все, ради чего работал и о чем мечтал?
К утру Майкл так и не принял решения. Он даже не побеспокоился пойти домой и переодеться. Последняя искорка надежды погасла, когда все работники заняли свои места, а стол Брайаны пустовал. Не вспомнив про пальто, он вышел из здания. Едва переставляя ноги, он вышел на переполненные улицы деятельного города. Летели часы, а он вглядывался в толпу, надеясь, что мелькнет лицо Брайаны.
Бродя без определенной цели, он остановился у «Астории», вспомнив свой первый обед с девушкой. Он слонялся по вестибюлю, пока встревоженный взгляд швейцара вынудил его покинуть ресторан. Майкл вышел на улицу и незаметно для себя подошел к театру Уоллок. Он смотрел на афиши, в которых были представлены новые пьесы, вспоминая, как закончился после спектакля тот вечер, а потом — незабываемая боль следующего утра. Он нанял кеб и ехал, пока не оказался у Кристал Палас и обсерватории Латтинга. Скитаясь по торговым рядам, видя молодые пары, которые прогуливались рука об руку, он вспоминал лицо Брайаны, ее восхищение тем приключением, ее ответ на его первые ласки.
День подходил к концу, и он понял, что не сможет жить без Брайаны, он срочно должен увидеть ее. Майкл нашел еще один кеб и медленно стал возвращаться в город. Проклиная плотное движение и натиск людей, блокирующих его дорогу, Майкл боролся с желанием выпрыгнуть из кеба и пешком дойти до дома Брайаны.
Подъехав к черному ходу, он нетерпеливо постучал. Майкл узнал женщину, с которой встречался раньше.
— Мэри. Мисс Мак Брайд дома?
— Нет, сэр, ее нет. — Он увидел, что она шумно выдохнула, как будто набиралась сил и смелости. — Она на Большом балу для принца Уэльского.
— Но это же только для высшего света. — Майкл подумал, не сошла ли женщина с ума.
— Вам следует знать, что мисс Брайану принимают в самом высшем свете, как и ее дядю и тетю. Это их дом. Она — не служанка.
— Но…
— И я была бы вам очень благодарна, если бы вы больше не стучали в дверь для слуг.
Ошарашенный, чтобы отважиться на дальнейшие расспросы, Майкл повернулся и обнаружил ожидавший кеб. Сев в него, он поехал к дому. Он не мог ответить ни на один возникший вопрос. Почему Брайана искала работу, если она из благородной семьи? Почему она держала это в секрете?
Подъехав к дому, Майкл расплатился и открыл дверь. Только сейчас он пришел к тому же ощущению, которое сразу почувствовала Брайана. Это был ужасно одинокий дом. Почему он этого раньше не замечал? После того, как лампы были зажжены и в камине затрещал огонь, Майкл опустился на ковер, вспоминая вечер, когда они были вместе. Память медленно восстанавливала все прошедшие события…
Майкл неожиданно вздрогнул, когда вспомнил слова Финнигана: «Потому что она ирландка». Насколько правдиво это обвинение? Было ли это той причиной, из-за которой он не заметил очевидные вещи, решив, что она слуга в своем собственном доме? Как он мог убедить себя, что ей пришлось одолжить одежду для бала у добрых хозяев? А где же тогда она получила образование, кто обучил ее светским манерам?
Майкл вспомнил потраченную впустую жизнь своего отца и понял, что он не мог пойти по этому пути. Гордость, унаследованная от деда, и кропотливо им выстроенная империя не позволяли ему отвлечься от четко выстроенного плана. Воспоминания об этом больно отозвались в сердце мужчины. Майкл посмотрел на пламя в камине, пытаясь разобраться, что же было его жизненными убеждениями, и к чему он пришел уже после встречи с Брайаной.
Он не мог больше отрицать, что девушка тронула его, согрела его сердце, поселив в нем надежду и очарование. Полено треснуло, послав сноп искр на решетку, защищающую бесценный ковер, покрывающий пол. Наверное, и он огородил себя такой же преградой, чтобы ни одна искра любви, неожиданности, страсти не долетела до него…
Глава 11
Вызванная из комнаты тетей, Брайана намеренно оттягивала встречу, медленно шагая к гостиной. Разрушая обычную в последнее время грусть своей племянницы, тетя Вирджиния запланировала еще большее количество светских мероприятий. Но чаи, танцы и обеды только усилили сердечную боль Брайаны. Мужчины, которых она встречала, неизменно проигрывали с тем, кого любила.
Дойдя до арки, ведущей в гостиную, Брайана внезапно остановилась. У рояля стоял Майкл, рассматривая семейную библию, которая всегда лежала на виду. Слабые лучи зимнего солнца, просачиваясь сквозь кружевные гардины, освещали его.
Сердце девушки забилось так, что готово было выпрыгнуть из груди. Раньше, чем Брайана смогла что-либо сказать, Майкл поднял глаза. Долгие мучительные мгновения они только смотрели друг на друга. Когда он заговорил, она резко бросилась к нему:
— Брайана.
— Майкл.
Они хотели броситься в объятия друг другу, но приличия заставили их остановиться.
