Джульетта Армстронг - Растоптанная гордость
С трудом удалось ей отвлечься от этих мыслей и принять более или менее безмятежный вид, когда она наконец очутилась перед зданием кафе.
Сейчас оно почти пустовало, но по всему было видно, что здесь побывало много народу. Кто-то пришел ровно к одиннадцати, кто-то — к самому ленчу, и все предупреждали друг друга, что ко времени дневного чаепития и вовсе ожидается час пик. Однако самую знаменательную новость сообщила ей Дафни. Два «ужасно милых» молодых человека, судя по всему братья, ехавшие в гости к друзьям, остановились у них сегодня перекусить. И младший из них, художник, заказал себе комнату на целые две недели с будущего вторника, пообещав платить десять гиней в неделю.
— Дафни, милая, я надеюсь, у него все в порядке с головой? — обеспокоенно проговорила Сильвия, снимая пальто в прихожей.
— Уверена, что да, — восторженно отвечала Дафни, а Пэм, в кои-то веки согласная со старшей сестрой, прибавила:
— И я уверена, Сильвия, что у него все в порядке с головой. Он даже сказал, что позволит мне помогать ему!
— Я имела в виду сумму, которую он собирается платить за проживание, — пояснила Сильвия. — Знаю я этих художников, у них вечно карманы пустые.
— Сильвия, милая, да он готов был платить даже больше, — увещевала сестру Дафни. — Только мы решили остановиться на десяти гинеях.
— У них такая шикарная машина, — послышался с лестницы голос Мартина, прикреплявшего к стене светильник. — Так что, сестричка, о деньгах, думаю, не стоит беспокоиться.
— Ну что ж, будем надеяться. — Сильвия пожала плечами. — Ладно, пора и мне поработать. Похоже, к вечеру понадобится целая гора бутербродов.
Позже, мысленно возвращаясь к этой теме, она подумала, что вскоре, наверное, привыкнет к идее «пускать» постояльцев и что если ей удастся найти четырех постоянных квартирантов за десять гиней в неделю, то скоро она сможет начать откладывать понемногу, чтобы расплатиться с Джулианом Меррингом за его непрошеную благотворительность.
В течение всех выходных у Сильвии совсем не оставалось времени на раздумья. Погода стояла теплая и солнечная, и к кафе стекались потоки проголодавшихся туристов, особенно в воскресенье.
Все домочадцы принимали участие в работе. Айви, блистая кулинарными талантами, с удивительным проворством управлялась на кухне. Сильвия и Дафни обслуживали посетителей, а Мартин и Пэм после службы в чудесной старинной церкви принялись за мытье посуды.
Лишь около трех часов дня они наконец присели перекусить, и Сильвия объявила, что отныне они будут делать это до открытия кафе, с чем все дружно согласились. А в три часа начали появляться первые посетители, пришедшие на «дневное чаепитие». Постепенно всему семейству стало ясно, что успех их маленького бизнеса потребует от них по-настоящему тяжелой работы и что им понадобится очень тщательно планировать все до мелочей, если они хотят хотя бы иногда отдыхать.
Понедельник прошел относительно спокойно, правда, тоже не обошлось без событий. Супруга местного викария, миссис Стетлоу, статная, дородная женщина, приметившая Мартина и Пэм на воскресной заутрене, заглянула на пару слов и тут же увековечила свое к ним расположение наищедрейшим заказом пирожных для торжественного чаепития, ожидавшегося в местном институте в ближайшую среду. По ее уверениям, возможность приобрести настоящую домашнюю выпечку считалась в здешних местах величайшим благом.
— И помните: вам не следует сильно снижать цены, — посоветовала она. — Качественные продукты стоят денег, и, если у вас все будет дешево, те, кто побогаче, перестанут быть вашими клиентами. — Она рассмеялась. — И вовсе не потому, что им некуда девать деньги, просто каждый хочет быть уверен, что уплатил их за стоящий продукт.
Во вторник произошло поистине знаменательное событие. Возле кафе остановилась огромная машина, из которой вышли двое мужчин и девушка. В первых двух Пэм и Дафни восторженно признали «художника и его брата», зато девушку они видели впервые, хотя у Сильвии сразу же возникло странное чувство, будто раньше она уже встречалась с нею, но, когда и где, припомнить никак не могла.
Зато когда она наконец получила ответ на мучивший ее вопрос, сердце ее ушло в пятки. Младшего из братьев, темноволосого юношу с приятными манерами, Мартин повел осмотреть комнату, а старший с девушкой прошли в кафе и заказали кофе с пирожными на трех человек. Сквозь гул голосов Сильвия вдруг услышала нечто такое, что повергло ее в дрожь.
— Нет, все-таки странный человек наш Джулиан, — проговорила девушка, обращаясь к своему собеседнику. — Ну как так можно? Ведь ни разу ни словом не обмолвился, что это кафе вновь открылось, да к тому же стало лучше, чем прежде. Ведь сколько раз я сетовала, что во всей округе нет ни одного кафе или ресторана.
Мужчина рассмеялся:
— Наверное, он просто знал, дорогая, что ты разыщешь это кафе и без его помощи, ведь здесь выпекают твои любимые миндальные пирожные.
Сильвия принесла им кофе. Когда девушка подняла на нее глаза, чтобы поблагодарить, опасения Сильвии окончательно подтвердились. Эти голубые глаза она уже видела… Те же, что и у Джулиана Мерринга. Теперь у нее не оставалось сомнений, что перед нею та самая Тэсса, его сестра, которая проживает вместе с ним в Грейт-Хиклинг. И еще одна маленькая деталь не укрылась от взгляда Сильвии — на руке мисс Мерринг, одетой в твидовый костюм превосходного покроя, красовалось очаровательное сапфировое колечко — знак помолвки, — и, судя по горделиво-довольному виду ее спутника, именно он и был человеком, подарившим ей его.
«Да, обстоятельства становятся все более и более запутанными, — огорченно подумала про себя Сильвия, обходя остальных посетителей. — Этот парень, художник, будущий деверь мисс Мерринг, будет жить здесь целые две недели. И разве смогу я помешать своим близким подружиться с ним? — А вслед за этой мыслью пришла другая: — Джулиан, должно быть, знал о его намерении поселиться у нас, и если бы он был настоящим джентльменом, то непременно намекнул бы парню, что тому лучше присмотреть себе другое место для эскизов. Да и сестре не дал бы наведаться сюда».
Сильвия понимала, что бессмысленно изливать на ни в чем не повинную Тэссу неприязнь, которую она питает к ее брату. По той же причине она не намеревалась знакомиться с девушкой ближе, и та, предприняв пару неудачных попыток вовлечь Сильвию в дружескую беседу, чуть пожав плечами, вынуждена была ограничиться обществом своего жениха и спустившегося к столу Гая.
Сильвия решила при первой же возможности рассказать домочадцам о случившемся, чтобы ограничить их интерес к этой троице рамками обыкновенной вежливости, однако очень скоро девушка обнаружила, что ее опередили. Генри, которого уж никак нельзя было предупредить, самым бесстыдным образом «братался с врагом». Судя по всему, он забежал в кофейный зал, следуя по пятам за Гаем, и теперь дружелюбно вертелся возле мисс Мерринг, расточавшей свое внимание. Чувствовалось, что Генри нашел наконец настоящего друга.
