Эмили Роуз - По ту сторону счастья
И опять повисло неловкое молчание.
— А что у нас сегодня на завтрак? — наконец спросил Артур.
Это моментально вернуло Шейлу к действительности.
— Кедгери. Вы любите кедгери?
— Обожаю, хотя это блюдо мне доводилось есть только в ресторанах.
Шейла вспомнила, как в доме ее родителей каждое воскресенье готовили кедгери — восхитительную смесь из рыбы, риса и яиц.
— И никогда дома? — поразилась она. — Разве ваша мама ни разу не делала его для вас?
Глаза Артура на мгновение стали печальными, и он с горечью ответил:
— У моей мамы не было времени, чтобы готовить.
Шейла, вспомнив, что он уже говорил ей, как трудно приходилось его матери, извинилась за свою бестактность.
— Встретимся за завтраком, — сухо бросил Артур и зашагал прочь от бассейна, оставив Шейлу наедине с ее сумбурными мыслями и чувствами.
7
К удивлению девушки, Артур стал все чаще заглядывать на кухню. У него вошло в привычку пить чай по вечерам вместе с Тони, а однажды он пришел задолго до появления мальчика. Усевшись за кухонный стол, принялся что-то записывать в толстый черный блокнот, с которым никогда не расставался.
Шейла приготовила боссу чашку чая. Артур наградил ее пристальным взглядом.
— Что-нибудь не так? — забеспокоилась Шейла.
— Нет. Просто я подумал о том, как все-таки уютно сидеть на кухне, наполненной такими вкусными запахами.
Шейла могла поклясться, что в его голосе сквозит легкая грусть.
— Понимаю, что вы имеете в виду. В некоторых домах кухня — любимое место семьи. Здесь собираются за столом и отдыхают сердцем.
— Да. Что-то вроде этого, — согласился Артур и снова принялся писать.
Шейла молча вернулась к своей работе. Она никак не ожидала, что можно будет вот так свободно разговаривать с Артуром, доверять ему что-то из своего прошлого, рассказывать о доме.
Что касается Тони, так он готов был боготворить Артура. Известный кинопродюсер не позволял себе снисходительно разговаривать с ребенком, беседовал с Тони, как мужчина с мужчиной, без заигрывания и сюсюканья. И мальчик, не знавший отца, обожал нового знакомого.
Эльза Хильфе, у которой работала мать Тони, в цепи многочисленных запретов допустила лишь одну «вольность» — разрешила мальчику держать в доме котенка. Котенок был единственным другом Тони, росшего изолированно от сверстников в принадлежащей миссис Хильфе крепости, случайно ставшей его «домом». Теперь у Тони появился настоящий друг — Артур. С ним можно было делиться любыми, самыми сокровенными, мыслями.
Как-то, сидя на кухне, мальчик рассказывал Шейле и Артуру о своей хозяйке.
— Она разведенная, — говорил Тони, откусывая вкусное вишневое пирожное.
— Не говори с набитым ртом, сначала прожуй, — вскользь заметила Шейла, подливая ему чай. Она старалась по мере возможности воспитывать малыша.
— А ее любимое занятие, — доверительно продолжал тот, обращаясь к Артуру, — наблюдать, как вы играете в теннис.
Шейла забеспокоилась: мало ли что еще может наговорить простодушный мальчик.
— Хочешь еще пирожное, малыш? — спросила она, надеясь переменить тему разговора.
Пирожное Тони, естественно, хотел, но прерывать свой рассказ не собирался.
— Ага. Она считает вас стоящим парнем! Я слышал, как она говорила каким-то своим друзьям об этом. Вроде того, что у вас самая сексуальная задница во всем Южном полушарии.
— Тони! — строго прикрикнула Шейла, смущенно и в то же время с любопытством поглядывая в сторону Артура, чтобы увидеть какой отклик нашла у него столь типично женская оценка его фигуры. Но он даже ухом не повел.
Дни на вилле Грина текли размеренно и плавно, и не оставалось ничего другого, как ждать, когда же он наконец отбудет надолго. Иногда Шейла теряла ощущение реальности, забывая, почему здесь находится. И сама причина, приведшая ее в этот дом, все чаще казалась ей дикой и надуманной.
С каждым днем девушке становилось все труднее представлять себе Артура подлецом и негодяем. Наоборот, она стала отчаянно мечтать о том, чтобы вся эта история с присвоением Грином сценария Джун оказалась только плодом воображения последней. Молясь, чтобы Артур уехал по делам, Шейла со страхом думала о том, что ей придется забраться в его сейф. Но больше всего ее пугала мысль, что когда-нибудь она вынуждена будет покинуть этот дом…
Однажды утром, когда Шейла была занята приготовлением мусса из манго, дверь в кухню распахнулась, и ввалился белый как мел Тони с дрожащими губами.
— Шейла, скорее!
Она с грохотом уронила ложку и бросилась к мальчику.
— Что случилось? В чем дело?
— Том… Том, — повторял Тони имя своего котенка.
— Что с ним?
— Его переехала машина… у ворот. Он, наверное, уже умер. Я побежал рассказать обо всем миссис Хильфе, — тут его голос сорвался от рыданий, — а она закричала, что очень занята и ничего не хочет знать. Шейла, ну пожалуйста… сделай что-нибудь!
Шейла обняла и прижала к себе плачущего мальчугана.
— Не плачь. Нужно срочно вызвать ветеринара.
— Нет, Шейла, у нас с мамой нет денег.
— Ничего, — успокоилась девушка. — Мы что-нибудь придумаем. Иди, побудь пока с котенком, а я посоветуюсь с мистером Грином.
Даже не сполоснув рук, она поторопилась в столовую, где в это время человек десять во главе с хозяином обсуждали какой-то новый проект. Все подняли головы и с удивлением воззрились на бесцеремонного повара. Шейла смутилась, но Артур, бросив один лишь взгляд на ее лицо, быстро поднялся и шагнул ей навстречу.
— В чем дело? Что случилось?
— Тома переехала машина, Тони в отчаянии, — объяснила она.
— Но что же я могу сделать? Здесь нужен ветеринар.
— А кто заплатит ветеринару? Вы ведь знаете, что матери Тони это не по карману, а миссис Хильфе… — Шейла безнадежно махнула рукой.
Артур взял девушку под локоть и вывел из столовой, бросив сидящим за столом:
— Продолжайте обсуждать сцену в самолете. Николас, свяжись, пожалуйста, с лучшим ветеринаром, пусть немедленно приедет. Пошли, Шейла, посмотрим, как там дела.
Бедный котенок представлял собой печальное зрелище — маленький искалеченный и окровавленный меховой комочек жалобно мяукал, не в состоянии подняться. Рядом горько плакал Тони. Артур мягко отстранил его и осмотрел котенка.
— Я думаю, он не так плох, как кажется. Ты пока продолжай разговаривать с ним, старина, поддерживай его, он знает твой голос, ведь так?
Тони кивнул в ответ, не в состоянии говорить от душивших его слез.
— Держись, все будет в порядке.
