Ноэль Бейтс - Лавина любви
— Скажи… что… мы… делаем? — Голос Джинджер пресекся. Он стимулировал рукой и языком. Она развела колени в стороны… Она взлетала высоко над землей, словно на качелях; потом он замедлил темп только для того, чтобы вскоре начать все снова.
— Ты что-то сказала? — Он наконец оторвался от своего занятия и посмотрел на нее.
— Что мы сегодня будем делать? — Она попыталась отстраниться.
— Что ж, пора тебе отдать должок, — сказал Мэтт, — и позаботиться обо мне. Я имею в виду, удовлетворить все, абсолютно все мои желания!..
Уже перевалило за полдень, когда они наконец спустились вниз. Было ясно и солнечно; стоял один из редких зимних дней, когда воздух такой прозрачный, что, кажется, видно все на многие километры кругом.
Джинджер поспешила в кухню. Как приятно готовить поздний завтрак! Мэтт растянулся в кресле и смотрел на нее. Пока она готовила, он развлекал ее рассказами о тех местах, где успел побывать, и по сравнению с тем, что ему пришлось пережить, все ее похождения показались ей ничтожными.
Глаза ее расширились, когда она услышала о его приключениях на Дальнем и Ближнем Востоке и даже в Китае.
— Скажи-ка, а ты все это, часом, не придумал? — недоверчиво спросила она. — Как-то не верится, что ты ел овечьи глаза и насекомых!
— В чужой монастырь со своим уставом не ходят. — Он пожал плечами и рассмеялся. Ее недоверчивость его забавляла. — Мудрец будет уважать чужие обычаи и культуру. Кстати, вот поэтому ты сейчас и готовишь. Ты действуешь в соответствии с уставом моего монастыря.
На завтрак Джинджер соорудила нечто вроде омлета и была рада, что ему понравилась ее стряпня.
Она никогда не испытывала ни малейшей тяги к кулинарии, за что отец не уставал ее корить. Ее покойная мать прекрасно готовила, собирала поваренные книги, любила экспериментировать. Слова отца насчет того, что женщинам место на кухне, Джинджер считала старомодными воззрениями. Таким взглядам не место в двадцатом веке, не уставала она повторять своему папочке. Только теперь до нее дошло: как и дизайн, как и тысяча других вещей, кулинария на протяжении многих лет была для нее всего-навсего еще одним занятием, которое она оставила по причине того, что у нее не хватило упорства довести дело до конца.
Когда после завтрака она попыталась изложить свои мысли Мэтту, он отозвался вполне сочувственно:
— Если ты разобралась, чем ты недовольна в жизни, так почему бы не начать что-то делать, когда ты вернешься домой? — Он поманил ее к себе и, когда она подошла, усадил к себе на колени, словно десятилетнюю девочку, которая ждет утешения, и погладил по голове.
Она прикорнула у него на плече. Ей было спокойно — так же, как в детстве, когда отец усаживал ее к себе на колени и утешал после детских обид.
— Не могу.
— Почему?
— Потому что…
— Может, ты боишься? — мягко, но настойчиво спросил он. — Боишься неудачи, боишься, что не справишься? Понятно, понятно… — Он продолжал поглаживать ее по голове.
Она чувствовала: он все понимает, даже ее тайные страхи, о которых она никому, в том числе и отцу, не говорила. Куда проще преуспеть, будучи хорошенькой юной пустышкой, чем позволить всему миру судить тебя по твоим достоинствам.
Джинджер ощутила, как к горлу подкатывает ком. Ей стоило большого труда не расплакаться.
Остался всего один день, да и то не весь! Она вздохнула. Он притянул ее к себе и поцеловал так нежно, что она сразу ослабела.
Быть с ним рядом, целовать и ласкать его — вот чего ей так недоставало! Не надо думать, анализировать свою жизнь и хныкать от жалости к себе. Ее мягкие губы податливо раздвинулись, и началась яростная игра языков. Ловко извернувшись, она обхватила его ногами и толкнула назад, на спинку кресла, так и не отрываясь от его рта. Именно сейчас ей больше всего хотелось забыться, раствориться в его любви. Когда она покинет его хижину, он навсегда исчезнет из ее жизни, останется у нее лишь в воспоминаниях, а ей придется начинать все сначала.
— Нет, — прошептала она, когда он поднял ее на руки и понес в гостиную.
— Вижу, ты и впрямь готова удовлетворить все мои желания, — простонал он.
Она почувствовала необычайную радость оттого, что и сама обладает могучей властью над ним. Именно сейчас. Именно в это мгновение. А завтра будет завтра…
Его слова насчет того, что она боится потерпеть неудачу, задели ее. Слова эти, да еще боязнь того, что она больше никогда его не увидит, и стали причиной того, что она утратила бдительность. После того как оба насытились любовью и Джинджер положила его голову к себе на грудь, она спросила, хочет ли он, чтобы она осталась.
— Всего на несколько дней, — торопливо добавила она. Так как он не ответил, она села на постели и посмотрела ему в глаза.
— Мне эта мысль не кажется удачной, — сказал он наконец. — Тебе не удастся навеки спрятаться здесь от тех проблем, которые ждут тебя дома.
Ее больно ранил его отказ, но она попыталась не давать воли чувствам. Только бы не утонуть в этих голубых озерах его глаз!
Он ее не хочет. Она ему не нужна! Он доволен тем, что спал с ней, потому что она сама предложила, но самое главное — она ему не нужна! Она не в его вкусе. Если она останется, он не станет прыгать от радости.
Кто знает, может, ему просто захотелось поэкспериментировать? Переспать с женщиной из другого мира, так не похожей на привычных для него неприхотливых и преданных подруг. Это как спать с дочерью босса: испытываешь острые ощущения от незаконности своего поступка, но долго такое ощущение не продлится. С потерей новизны теряется и прелесть.
— Ты понимаешь, о чем я, Джинджер? — спросил он.
Она послушно кивнула. Если она заговорит то почти наверняка разревется. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
— Я вовсе не имела в виду длительные отношения и брак. — Наконец Джинджер удалось справиться с разочарованием. Ее гордость была разбита на тысячу осколков.
— Знаю. — Он следом за ней прошел в ванную, чтобы не прерывать разговора.
— Я просто подумала, что это может быть забавным. — Джинджер умывалась, чувствуя, что его взгляд прожигает ее насквозь. Он явно пытается оправдаться. Но… к чему? Она больше не верит ни одному его слову. Что ей делать? Попросить его уйти и оставить ее одну? Это равносильно признанию того, что его слова задели ее чувства. — Ты, безусловно, прав. — Она нашла в себе силы даже на то, чтобы рассмеяться, хотя смотреть ему в глаза она избегала. Уж слишком он проницательный.
Джинджер переоделась в свой лыжный комбинезон. Теперь предстоит пережить последнее испытание.