Виктория Шарп - Нежный огонь
— Просто я не думал, что это тебя встревожит.
— Врешь! Ты слишком хитер и предусмотрителен, чтобы не догадаться, как я отреагирую на такое известие. Думаю, ты потому ничего и не говорил мне, что прекрасно знал, что мне это не понравится.
— Но почему? Что плохого в том, что мы с Тони подружились?
Кэтрин смерила его негодующим взглядом, который Джонатан мужественно выдержал.
— Хорошо, — она вздохнула, — я скажу напрямик. Я боюсь, что Тони станет страдать, когда я наскучу тебе и ты перестанешь к нам приходить.
Джонатан шагнул к ней и крепко сжал ее плечи.
— Даже если ты наскучишь мне, — с расстановкой произнес он, — это никак не отразится на моем отношении к Тони. Поверь мне, Кэтрин, я отвечаю за свои слова.
— Да, но…
— На самом же деле проблема кроется не в твоем сыне, а в тебе самой, — продолжал Джонатан, пристально глядя ей в глаза. — Ты не хочешь, чтобы мы с Тони подружились, потому что не уверена, что наш роман продлится долго. И если мы расстанемся, тебе будет тяжело слышать, как твой сын говорит обо мне. И тем более невыносимо будет видеть меня. Так, Кэтрин? Я угадал?
— Да, — нехотя призналась она. — Думаю, я не хотела бы, чтобы ты продолжал общаться с Тони после нашего разрыва. Конечно, я понимаю, что это эгоистично с моей стороны, что Тони необходимо общаться с… с настоящими мужчинами, на которых он сможет равняться и которые смогут ему в чем-то помочь. Но… что я могу поделать? Я не хочу больше страдать из-за мужчин!
Какие-то время Джонатан молчал. Затем резко притянул Кэтрин к себе и глуховатым голосом спросил:
— Должен ли я понимать твои слова как признание? Признание в том, что нравлюсь тебе? Ну же, Кэтрин, не будь малодушной трусихой, отвечай!
— Да, черт тебя подери! — с досадой воскликнула она. — Да, Джонатан, ты мне нравишься! Скажу даже больше: за неделю, что мы знакомы, я обнаружила в тебе гораздо больше достоинств, чем недостатков. Но именно поэтому… именно поэтому я и не питаю иллюзий насчет долговременности нашего романа.
— Не понимаю. — Джонатан озадаченно пожал плечами. — Если я нравлюсь тебе и ты считаешь меня хорошим, достойным человеком, тогда почему ты не хочешь, чтобы наши отношения оказались долговременными? Извини, но я не вижу в твоих рассуждениях никакой логики!
— Логика очень проста, Джонатан. Я думаю, что мы с тобой не пара. Ты… ты слишком хорош для такой заурядной женщины, как я. А потому ты не можешь всерьез мною заинтересоваться.
— Так вот в чем дело! — изумленно воскликнул он. — Ты считаешь, что недостаточно хороша для меня. Но ведь это не так, Кэтти! Абсолютно не так! По-моему, если кто-то из нас двоих и не дотягивает до уровня другого, так это я, а не ты. Потому что ты намного умнее меня, тоньше, образованнее… И еще ты очень красивая. Нет, правда, красивая. Одна из самых красивых женщин, которых мне когда-либо доводилось встречать.
— Что ж, может, ты и прав, — согласилась Кэтрин, тяжко вздыхая. — И я действительно симпатичная. Но ведь внешность — это еще не все. Далеко не все, Джонатан! Чтобы удержать подле себя интересного, незаурядного мужчину, нужно еще быть умной. А я… Разве можно назвать меня умной? Если бы я была умна, то не оказалась бы в таком плачевном положении.
— Послушай, Кэтти…
— Нет, ну правда, Джонатан, посуди сам! — с горечью перебила она его. — Кто я такая, кто?! Нищая разведенная женщина с ребенком! Неудачница! А попросту говоря — дура. Потому что только последняя дура могла влюбиться в такое ничтожество, как мой бывший муж. И не только влюбиться, а и… доверить ему все свои деньги.
— Деньги? — взволнованно переспросил Джонатан. — Так этот мерзавец еще и обокрал тебя?!
— Не то чтобы обокрал… Просто он вложил мои деньги в какую-то сомнительную аферу, и они прогорели, все, до цента. Сорок тысяч долларов! Этой суммы хватило бы нам с Тони на безбедную жизнь. Если бы я не потеряла эти деньги, то могла бы сейчас не работать, а спокойно учиться в колледже и растить сына. А так мне приходится с утра до ночи торчать в типографии. Поэтому и Тони такой… капризный и невоспитанный. Да и как ему быть воспитанным, когда мне совершенно некогда им заниматься?
Она зашмыгала носом, а затем, не в силах совладать с собой, разрыдалась. В тот же миг сильные руки Джонатана крепко прижали Кэтрин к себе.
— Все хорошо, все хорошо, я с тобой, — приговаривал он, целуя ее волосы и гладя по спине.
Наконец Кэтрин выплакалась. И тут же почувствовала себя так неловко, что ей захотелось провалиться сквозь землю от стыда. О господи, да она, видно, совсем потеряла голову, раз позволила себе так расслабиться. Что теперь будет думать о ней Джонатан? Посчитает неуравновешенной истеричкой?
— Извини, Джонатан, — пробормотала она, смущенно поглядывая на него. — Не знаю, что на меня нашло, наверное, я просто очень устала. Как глупо все получилось! А хуже всего то, что я испортила такой чудесный день.
— Ничего ты не испортила, — возразил он. — И вообще, я думаю, что это хорошо, что ты сейчас выплакалась. Нельзя все время держать свои эмоции в узде, так недолго и в сумасшедший дом угодить.
— Да, ты прав. И все-таки, я не должна была… при тебе…
Он приподнял кончиками пальцев ее подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.
— Нет, Кэтти, — твердо сказал Джонатан, — ты абсолютно не права. Перед кем же тебе еще быть самой собой, как не перед человеком, которому ты дорога? И который, — добавил он, чуть помолчав, — претендует на то, чтобы стать для тебя близким и дорогим. А вообще, — он многозначительно улыбнулся, — ты, может быть, еще этого не поняла, но я очень сильный человек. Сильный и закаленный жизненными невзгодами. Поэтому ты можешь смело повесить на меня все свои проблемы. А также проблемы своего очаровательного сына. Я справлюсь, не сомневайся.
Кэтрин невольно улыбнулась.
— Да я и не сомневаюсь. Ты сильный, Джонатан Торп. А еще ты ужасно властный и деспотичный. Ты привык все за всех решать, заставлять других играть по твоим правилам. И я не могу сказать, что мне по душе подобное положение вещей.
— Боишься, что я попытаюсь полностью подчинить тебя своей воле?
— Да. А ты хочешь сказать, что не стремишься к этому?
Джонатан рассмеялся.
— Наверное, ты мне не поверишь, но — совсем нет. Честно говоря, у меня и в мыслях не было давить на тебя или пытаться заставить играть по своим правилам.
— Может быть. Но именно так все и получается! Хотя, — добавила Кэтрин, чуть подумав, — наверное, ты в этом не виноват. Просто ты такой человек.
— Какой?
— Командир по своей природе. Знаешь, я думаю, из тебя бы получился хороший школьный учитель. Не сомневаюсь, что дети ходили бы у тебя по струнке, а ты даже не повышал бы на них голос.
