Люси Кинг - Идеальный кандидат
– Что, черт возьми, с тобой случилось?! – вскричал он.
– Прекрати орать! У меня и без тебя болит голова. – Она прижала руку к виску, где пульсировала синяя жилка, и острая жалость пронзила сердце Маркуса. – Ты нарочно пришел надо мной издеваться? Сначала разбудил, теперь…
– Извини, я не хотел.
– Очевидно, как раз хотел.
От раздражения голова заболела еще сильнее. Оставит ли ее в покое этот несносный человек? Или придется звонить в полицию, чтобы его заставили силой покинуть квартиру?
– Ты принимала что-нибудь от головной боли?
– Аспирин, но он не помогает.
Селия прошла в кухню, взяла со столика бутылку воды и прижала к груди, словно хотела отгородиться от Маркуса.
– Тебе совершенно не следовало обо мне беспокоиться, – заметила она. – Уже к утру я приду в себя.
– Сомневаюсь. По-моему, это не просто головная боль.
– Возможно, мигрень, но я не уверена. Я никогда прежде не страдала мигренью. Вероятнее всего, просто немного устала.
Немного устала? Она выглядела в высшей степени изможденной. Синяки под глазами и чудовищная худоба.
– Когда ты ела последний раз?
Она пожала плечами. Задумалась, вспоминая.
– Вчера вечером. Мы заключили договор с одним очень важным клиентом, и по этому поводу состоялся небольшой фуршет.
На этом фуршете она с трудом заставила себя съесть немного салата. Аппетита вообще не было.
– Поздравляю с договором, – съязвил Маркус.
– Спасибо. – Она обошлась бы и без поздравлений. Шел бы он по своим делам!
– Я приготовлю что-нибудь, а потом уложу тебя в постель.
– Мне, как видишь, сейчас не до этого. – Очевидно, Селия превратно истолковала его слова, покраснела, но это даже хорошо. По крайней мере, ее щеки снова обрели цвет.
Маркус едва подавил тяжелый вздох. Как можно быть такой упрямой?
– Ладно, на твое усмотрение. Но накормить-то тебя надо?
– Меня надо оставить в покое. И прекрати со мной сюсюкать.
Он мог пререкаться с ней до бесконечности, но Селия сестра Дэна, а значит, Маркус обязан о ней позаботиться. Иначе любящий брат что-нибудь ему оторвет.
– Мне неприятно, что ты видишь меня такой, – призналась она.
Ему тоже неприятно видеть ее такой. Он привык лицезреть сильную и красивую женщину, а не бледную тень, при виде которой сердце в груди замирало. От жалости – не от восхищения. Разве это нормально?
– Придется тебе с этим смириться. По-твоему, я зря сюда пришел?
– Ты только теперь начал это понимать? – фыркнула Селия.
– Раз уж пришел, так просто не уйду.
– У меня что-то нет охоты вызывать полицейских с собаками. И потом, ты все равно меня не накормишь. – Селия явно не собиралась сдаваться без боя. Такой уж трудный характер. – В холодильнике мышь повесилась. Забыл, что я ненавижу готовить?
– Тогда закажем пиццу. – Маркус стал искать в телефоне номер доставки. – Не так изысканно, как ужин у Лили, но уж лучше, чем ничего. А кроме головной боли, тебя что-нибудь беспокоит?
– Гм, нет.
– Селия! – Он послал ей предупреждающий взгляд.
– Ну, еще иногда ломит.
– Где ломит? – Почему каждое слово нужно вытягивать из нее клещами?
– Вообще ломит. Все тело.
– Что еще?
Она закусила губу и нахмурилась.
– Сердце чуть-чуть колотится.
– Чуть-чуть?
– Хорошо, не чуть-чуть. Сильно.
Маркус волновался все больше. Мигрень? Все тело ломит? Сердце колотится? Что это с ней происходит? Он нашел в телефонной книге номер доставки фастфуда, но звонить не стал. Никакой пиццы. Никакого постельного режима. Она отправляется к врачу. Немедленно. Сейчас же.
– Я хочу заказать такси, – сказал он в трубку, затем назвал адрес Селии.
– Такси? – удивилась она. – А разве не пиццу?
– Не будет тебе никакой пиццы. Переходим к плану Б. – Затем в телефон: – Нет, полчаса – это слишком долго. Если вы приедете через десять минут, я оплачу в двойном размере.
– Что ты делаешь?
– Мы едем к доктору.
Она удивленно посмотрела на Маркуса и слабо улыбнулась.
– Мне совершенно не нужно ехать ни к какому доктору. Ты слишком уж бурно реагируешь, друг мой. Сейчас я выпью еще аспирина и лягу спать. И ты тоже отправляйся спать, или пить, или кадрить блондинок, или чем ты там обычно занимаешься в это время суток.
– Нет, – сказал Маркус строго. – Сегодня в это время суток я собираюсь заняться твоим здоровьем и, если удастся, даже привести тебя в божеский вид.
– Сколько можно повторять? Со мной. Все. Нормально.
– Нормально, значит? А сердце почему колотится?
– Стресс. Все из-за договора. Но наконец-то мы его заключили, и мне больше не о чем волноваться.
– То есть сейчас ты не волнуешься?
– Нет, конечно.
– Почему же оно колотится?
– По привычке. И еще потому, что ты меня раздражаешь.
– А если это не стресс?
– Тогда чем это может быть, по-твоему?
– Да чем угодно. Скажем, острое сердечно-сосудистое заболевание. Подойдет?
– Можно подумать, у тебя высшее медицинское образование.
– Высшее медицинское образование у врача. Пусть он и решает, что с тобой дальше делать.
Селия тяжело вздохнула и пожала плечами. Бледная как полотно, но упертая как бык.
– Ладно. Не собираюсь больше с тобой пререкаться. Ты победил. Сейчас оденусь, и поедем.
Пока они ожидали врача, Маркус готов был лезть на стену. Селия нервничала только по одной причине – что вынуждена сидеть тут и ждать врача, вместо того чтобы отправиться домой и лечь спать. Маркус пытался заговорить с ней, но ее ответы были односложны. Несомненно, он разозлил ее своим назойливым вниманием и в особенности разговорами о сердечно-сосудистом заболевании.
Тем не менее она старалась не подавать виду. Спокойно читала электронную книгу, потом отправилась в буфет, выпила кофе, съела яблоко, сэндвич и плитку шоколада. После этого ей захотелось спать, и она довольно неуютно устроилась, сдвинув три стула и положив под голову историю болезни. Маркус предложил ей положить голову ему на плечо, но она отказалась.
Он же был вне себя от волнения и даже не думал это скрывать. Вряд ли он реагировал бы подобным образом, если бы на месте Селии была Лили, или Дэн, или еще кто-нибудь из числа его знакомых. В чем дело, он не мог себе объяснить, как ни старался.
Они ждали приема четыре часа. Субботний вечер, огромная очередь, и кому какое дело до женщины с головной болью и учащенным сердцебиением? Есть проблемы и поважней. Очередь двигалась бесконечно медленно. За это время он чуть с ума не сошел.
Маркус терпеть не мог больниц. Белые стены и специфический запах вызывали мрачные воспоминания о болезни отца. Он предпочел бы никогда не вспоминать этот кошмар, но и забыть о нем не мог. Сильный и красивый мужчина за пару месяцев сгорел от рака. Боль потери была чудовищной. Маркусу было всего семнадцать лет.
