Одри Хэсли - Жребий брошен
— Почему вы так думаете? — не унималась Элизабет.
— Потому что передо мною стоит нелегкая задача убедить вас остаться жить на острове. Я думаю, этим объясняется странное условие в завещании Маргарет. Она, видимо, полагала, что вы влюбитесь в это место, заболеете им, как и ваши предки.
— В таком случае ей бы пришлось разочароваться.
— Неужели вы так тверды в своем намерении продать дом? И нет никакой надежды на компромисс?
— О каком компромиссе вы говорите?
— Например, вы могли бы оставить этот дом, чтобы иногда приезжать сюда на отдых. Со временем вы бы так привыкли и полюбили это место, что вам не захотелось бы возвращаться на материк. А я бы мог присматривать за домом, если вы этого захотите. Несколько часов назад вы предлагали мне деньги. Вместо этого предложите мне работу смотрителя вашего дома, и я соглашусь.
Именно твое присутствие в первую очередь и мешает мне принять это решение, а вовсе не отвращение к жизни на острове, зло подумала Элизабет, а вслух сказала:
— Мне очень жаль, Кристофер, но идея содержать огромный дом для того, чтобы провести в нем четыре недели в году, кажется мне абсолютно неразумной. Я бы предпочла сдать этот дом в лизинг или заплатить кому-то, кто управлял бы пансионом вместо меня. Вы бы согласились? — Общение с ним по телефону она, может, еще как-то выдержала бы, но не более того.
— Нет, — решительно ответил Кристофер. — Не этого желала Маргарет. Она хотела, чтобы вы, ее родная плоть и кровь, жили здесь и любили этот дом так же, как она.
— Звучит весьма романтично.
— А Маргарет и была романтичной натурой. Она была совсем не похожа на тех женщин, с которыми я знаком, — сказал Кристофер и многозначительно посмотрел на Элизабет.
— Если бы тетя Маргарет на самом деле хотела, чтобы я жила в этом доме, — чеканя каждое слово, проговорила Элизабет, — она бы не исчезла из моего кабинета как видение, а использовала бы возможность, объяснила бы мне причины их разрыва с моей матерью. Не думаю, что смогу спокойно жить в доме, не зная, что произошло под его крышей. А теперь, похоже, об этом никто никогда не узнает.
Кристофер помолчал, затем сделал большой глоток вина.
— А Одри вы об этом спрашивали?
— Да. Но она не имеет ни малейшего представления о причине разрыва между Элинор и Маргарет.
— Что ж, раз даже Одри не знает, вряд ли вы найдете человека, который поможет разобраться в тайнах вашей семьи.
— Я так и думала! Если, конечно, Маргарет не рассказала вам, — произнесла Элизабет, глядя прямо в его глаза. — Она рассказала вам, Кристофер?
— Нет, — решительно отверг он ее предположение, — она ничего не говорила мне об этом.
Элизабет огорченно вздохнула.
— Трудно поверить, что она никому о ссоре так и не рассказала и не оставила ключа к разгадке этой тайны.
Кристофер промолчал в ответ. Он взял бокал вина и отпил еще глоток. В его движениях чувствовалось раздражение. Он не скрывал, что предпочел бы прекратить разговор. Это задело Элизабет. Даже не подумав о том, что ее собеседник мог устать от ее допроса, она восприняла его нежелание продолжить разговор как намек на то, что ему откровенно скучно с ней.
— Я знаю, чего вам больше всего хотелось бы. Чтобы я раз и навсегда отстала от вас с расспросами. Больше всего меня раздражает то, что вы абсолютно убеждены в правоте Маргарет. Но вы же не знаете, что произошло на самом деле. А Маргарет была старшей сестрой. Не исключено, что моя мать пострадала в этой темной истории, а тетушка Маргарет, терзаясь запоздалыми угрызениями совести, решила все завещать дочери сестры.
Кристофер удивленно вскинул брови.
— Весьма сомнительное предположение. Если бы вы хоть немного знали Маргарет, вы бы согласились с тем, что она была необыкновенным человеком, не способным на дурной поступок. Правда, Одри? — обратился он к вошедшей в этот момент женщине.
— О чем ты, Кристофер?
— О том, что Маргарет была не способна обидеть и муху. Ты с этим согласна?
— Да, конечно. Она была очень сердечной и милой женщиной, — подтвердила Одри, меняя приборы на столе. — За все годы, что я ее знала, с ее уст не сорвалось ни одного грубого или лживого слова. Она никогда ни о ком не отзывалась плохо, наоборот, старалась увидеть и подчеркнуть в людях только хорошее. В редких случаях Маргарет была по-настоящему недовольна чем-то. Ей случалось быть в гневе, но это было только тогда, когда она сталкивалась с человеческой непорядочностью. Я помню такой случай. Однажды Маргарет наняла прачкой молодую девушку. Ее звали Дороти. У одной из дам, гостившей у нас, пропала блузка, дорогая шелковая вещь. Нам всем она очень нравилась. Дама уверяла, что положила ее вместе с другими вещами в ящик для стирки, но Дороти клялась, что не видела ее там. Три месяца спустя после отъезда гостей мы с Маргарет делали покупки и заскочили в бар в центре города выпить по чашечке кофе. Догадайтесь, кого мы там встретили? Да, там была Дороти, и на ней — печально известная шелковая блузка. Боже мой! Если бы вы видели Маргарет! Я и не знала, что она может быть такой! Она была так разгневана, что не просто уволила воровку, но и сделала так, что весь остров узнал о причине ее увольнения. У Дороти не осталось никаких шансов найти здесь работу. Ей пришлось уехать на материк, — с торжеством закончила Одри.
— А может быть, что-то в этом роде произошло и с моей матерью? — проговорила Элизабет. — Возможно, она тоже что-то украла, а Маргарет, узнав об этом, выгнала ее из дома?
— Но это звучит нелепо, — прокомментировал Кристофер предположение Элизабет.
— Согласна, — поддержала его Одри. — Не забывайте, что они были сестрами, а Маргарет очень трепетно относилась к родным.
— Но тем не менее семейная жизнь у нее не сложилась, — заметила Элизабет.
— Да, она не была счастлива в браке, как ни старалась, — ответила Одри. — Семьи не получилось. И Маргарет была абсолютно права, когда решилась на развод. К ее ужасу, Хью, ее муж, отнесся к этому совершенно безразлично. Я-то всегда считала, что из него не вышел бы хороший отец. Он был обычным плейбоем, которого ничего кроме гольфа и рыбной ловли не интересовало. Страсть к рыбалке его и сгубила — Хью смыло за борт во время шторма. Дело до развода дойти не успело.
Элизабет была вся внимание. Она ловила каждое слово Одри. Кто знает, может быть, за внешне ничего не значащей информацией скрывается нечто более глубокое, что поможет ей во всем разобраться.
— Долгое время Маргарет была безутешна, — продолжала Одри. — Возможно, это нескромно с моей стороны, но именно я привела ее в чувство. Я подкинула ей идею сделать этот дом пансионом, обещала помочь с готовкой и всем прочим. Маргарет воспряла духом сразу, как только в доме появились люди. Она стала настоящей хозяйкой дома, его душой, и раз побывавшие тут люди возвращались сюда из года в год. Поверьте мне, Элизабет, никто не сомневался в ее искренности, она была добра к людям.
